И. М. МИЗИЕВ

ИСТОРИЯ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО НАРОДА

с древнейших времен до присоединения к России

ГЛАВА 1.

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О БАЛКАРЦАХ И КАРАЧАЕВЦАХ

ГЕОГРАФИЯ И ТЕРРИТОРИЯ РАССЕЛЕНИЯ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРЦЕВ

Балкарцы и карачаевцы являются одним из самых высокогорных тюркских народов. Они занимают ущелья и предгорья Центрального Кавказа по долинам рек Кубань, Зеленчук, Малка, Баксан, Чегем, Черек и их притоков. На территории Балкарии и Карачая расположены почти все известные “пятитысячники” — высочайшие вершины Кавказа — Минги-тау, Дых-тау, Коштан-тау, Гюльча и др. Здесь же находятся крупнейшие ледники и фирновые поля: Азау, Терскол, Иткол, Чегет и др. Территория Балкарии и Карачая богата горными массивами, лесами, плодородными долинами и альпийскими лугами.

ХАРАКТЕРИСТИКА КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО НАРОДА

Балкарцы и карачаевцы — древнейший народ Кавказа. Истоки их истории и культуры неразрывно и тесно связаны с историей и культурой как многих кавказских народов, так и многочисленных тюркских народов от Якутии до Турции, от Азербайджана до Татарстана, от кумыков и ногайцев до алтайцев и хакасов. В бывшем Советском Союзе тюркские народы занимали по численности второе место после славянских народов, а всего в мире тюркоязычные народы составляют более 200 млн. человек. В высокогорных ущельях Кавказа карачаево-балкарцы проживают в тесном окружении народов, говорящих на иных языках: картвельском, адыгском, осетинском и др. С XIV–XV вв. балкарцы и карачаевцы стали постепенно обособляться территориально, но во всем остальном — это единый народ. Ближайшие соседи называют балкарцев “асами” (осетины), “балкарами” (кабардинцы), “азами” или “овсами” (сваны), — а карачаевцев, например, мегрелы называют “аланами”. Словом “алан” балкарцы обращаются друг к другу.

ХОЗЯЙСТВО И КУЛЬТУРНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СВЯЗИ

Балкарцы и карачаевцы с древнейших времен занимались и занимаются горным, отгонным или яйлажным скотоводством. Скот на лето выгоняют на летние пастбища — “жайлыкь”. От этого термина и происходит широко распространенное понятие “яйлажное скотоводство”.

Ведущей отраслью скотоводства у балкарцев и карачаевцев было овцеводство, однако большое место занимало и разведение крупного рогатого скота и коневодство. Огромное количество скота в несколько раз превышающее уровень у соседних народов, обеспечивало балкарцам и карачаевцам все жизненно необходимое. Продукция скотоводства одевала, кормила, обувала народ — она же шла на общекавказские рынки, где на него выменивали все необходимые товары: ткани, посуду, соль и пр.

Высокоразвитое горнорудное дело обеспечивало балкарцев и карачаевцев медью, свинцом, каменным углем, селитрой и др. Пахотных земель в Балкарии и Карачае было мало, поэтому земледелие не играло такую же, как скотоводство, важную роль в их экономике.

Тем не менее каждый клочок земли тщательно обрабатывался, очищался от камней, орошался при помощи умело проведенных ирригационных сооружений. Во многих местах и сейчас можно видеть горные склоны, изрезанные громадными террасовыми полями древних карачаево-балкарцев-земледельцев.

Балкарцы и карачаевцы имели самые дружественные культурно-экономические связи со всеми соседними народами. Эти контакты часто приводили к множеству смешанных браков и межэтнических родственных взаимоотношений.

КУЛЬТУРА, ПРОСВЕЩЕНИЕ, НАУКА

Историко-культурное наследие карачаево-балкарского народа вобрало в себя многое из культуры кавказских народов и всего тюркского мира. Это нашло отражение в мифологии, эпических сказаниях и других жанрах фольклора, а также в древнейших религиозных представлениях, в которых упоминаются и высочайшие горные вершины, и моря, и бескрайние степные просторы евразийских степей. В религиозных представлениях ведущее место занимают общетюркские божества Тенгри (Тейри), Умай и др. Древнейшие истоки культуры испытали влияние таких мировых религий, как христианство и мусульманство, бытуют до сих пор среди карачаево-балкарского народа в виде различных обычаев, обрядов, народных игр и представлений. С древних времен предки балкарцев и карачаевцев имели свою письменность в виде рунических надписей кавказских болгар, в большом количестве обнаруженных на территории Карачая и Балкарии в памятниках VII–XII веков.

Уже в начале XVIII века балкарцы и карачаевцы имели письменность на основе арабского алфавита, о чем красноречиво говорит так называемая “Холамская надпись” 1715 года, найденная в ауле Холам, надпись 1709 г. и др. В настоящее время балкарцы и карачаевцы пользуются русским алфавитом. Среди множества народов бывшего СССР балкарцы и карачаевцы занимали первое место по числу имевших высшее образование на тысячу человек.

ДРЕВНИЕ СВЕДЕНИЯ О БАЛКАРЦАХ И КАРАЧАЕВЦАХ

Современное имя балкарцев восходит к имени древних кавказских болгар, которых уже во ХI веке до н. э. древние армянские источники размещали “в земле болгар, в Кавказских горах”. Арабский автор Х века Ибн-Рустэ писал, что в отдаленнейших пределах Грузии живут племена Таулу-ас, т. е. “Горные асы”. Это название вполне тождественно географическому самоназванию карачаевцев и балкарцев “Таулу”, т. е. “горцы”.

Многие видные ученые прошлого и ХХ века (Менандр Византиец, Г. А. Кокиев и др.) называли один из крупнейших торговых путей вдоль реки Кумы мимо Эльбруса, через Карачай в Колхиду (Грузию), которым владели римляне, “Xоручон” по имени карачаевцев. Анализ всех доступных материалов приводит акад. П. Буткова к выводу, что уже в Х веке на современной территории Балкарии жили балкарцы.

В 1395/96 гг. всемирный завоеватель Тимур и его летописцы именовали балкарцев и карачаевцев асами и вели с ними ожесточенную борьбу. Асами до сих пор именуют балкарцев и карачаевцев их ближайшие исторические соседи — осетины.

В 1404 году архиепископ Иоан Галонифонтибус называл карачаевцев “карачеркесами”, так же именовал их путешественник 1643 года Арканджелло Ламберти.

Таким образом, с древнейших времен и до XIV века в письменных документах балкарцы и карачаевцы назывались асами, болгарами, карачеркесами, таулу-асами...

В грузинских документах XIV века и позднее балкарцы и Балкария назывались “басианами”, “Басианией”. Наиболее ранним упоминанием этого названия является золотой “Цховатский крест”. На этом кресте повествуется о том, как некий эристав Ризия Квенипневели попал в плен в Басианию и был выкуплен оттуда на средства Спасской церкви сел. Цховати Ксанского ущелья. Басианию и быт басианов подробно описывал в своем трактате историк и географ Грузии царевич Вахушти в l745 году. Название “басиани” происходит от имени хазарского племени “баса” с прибавлением к нему грузинского указателя множественности “-ани”.

В январе и феврале 1629 года Терский воевода И. А. Дашков отправил в Москву два письма, в которых писал, что в земле, где живут “балкарцы”, имеются залежи серебра. С тех пор имя балкарского народа постоянно фигурирует в русских официальных документах. В 1639 году в Грузию отправляется русское посольство в составе Павла Захарьева, Федота Елчина, Федора Баженова. Они 15 дней гостили у карачаевских князей Крымшаухаловых в ауле Эль-Журту близ современного г. Тырныауза. О балкарских “кабаках” (селениях) говорится и в 1643 году в отписке Терского воеводы М. П. Волынского. А в 1651 г. московские послы Н. С. Толочанов и А. И. Иевлев, следуя в Грузию, две недели гостили у балкарских князей Айдаболовых в Верхней Балкарии. Сведения о балкарцах и карачаевцах содержатся в документах европейских и русских ученых и путешественников 1662, 1711, 1743, 1747, 1753, l760, 1778, 1779, 1793–1794, 1807–1808 годов. В 1828 году акад. Купфер называет карачаевцев “черкесами”, такое название за балкарцами и карачаевцами было закреплено еще с 1636 и 1692 гг. в путевых заметках грузинских и европейских авторов. В подобных документах балкарцев и карачаевцев очень часто называли “горскими черкесами”.

ГЛАВА 2

ЧТО ТАКОЕ ЭТНОГЕНЕЗ

ЧТО ВХОДИТ В ПОНЯТИЕ ЭТНОГЕНЕЗА

“Этногенез” — греческое слово, состоящее из понятий “этнос” — народ, и “генезис” — развитие. Термин “этногенез” обычно понимается в значении “происхождение народа”. Этногенез любого народа — сложный и длительный историко-культурный процесс, охватывающий многие века и тысячелетия. Этот процесс неразрывно связан с различными перемещениями племен, смешением их культуры и языка. Поэтому процесс происхождения народа нельзя объяснить данными одной какой-либо науки. Его изучение должно базироваться на данных многих смежных научных дисциплин: сведений древних и средневековых письменных документов (письменных источников), данных археологии, этнографии, материальной и духовной культуры, фольклора, антропологии, сведений соседних народов об изучаемом этносе и его предках. И лишь когда данные этих наук стыкуются между собой, можно говорить, что найдено правильное направление в изучении этого сложного исторического процесса.

Безусловно, главное место в изучении этногенеза занимает язык народа.

ПОНЯТИЕ О ЯЗЫКОВЫХ СЕМЬЯХ И ГРУППАХ

Языки народов мира принято подразделять на языковые семьи: индоевропейскую, семито-хамитскую, урало-алтайскую и др. В эти семьи они объединяются по своему грамматическому строю, морфологии, фонетическому звучанию, словарному фонду и другим показателям. Например, иберо-кавказская семья языков подразделяется на картвельскую группу, абхазо-адыгскую, нахско-дагестанскую и пр. Тюркская группа, входящая в урало-алтайскую семью, делится на кипчакские, огузские и другие. Индоевропейские языки подразделяются на германские, славянские и др.

Нередко наблюдается ошибочная тенденции связывать происхождение того или иного народа с племенем, имя которого фигурирует в названии языковой группы. Так, очень часто к потомкам кипчаков относят все тюркские народы, язык которых относится к кипчакской группе тюркских языков. При этом забывается, что большинство языковых групп, в том числе и кипчакская, названы так чисто условно. Из этого положения никак нельзя выводить заключение, что эти все народы имеют одну общую, единую систему этнообразования.

ИСТОЧНИКИ ИЗУЧЕНИЯ ЭТНОГЕНЕЗА

Как отмечалось, основным источником изучения происхождения народа является его язык. Недаром принято считать, что язык народа — это его история. Зародившись в глубочайшей древности, язык вместе с его носителем проходит сложный путь развития, в ходе которого он смешивается с соседними языками, обогащается, испытывает определенное влияние и влияет сам на соседние языки. История знает примеры и языкового смешения, и ассимиляции одного языка другим. И тем не менее, многие языки сохраняют свои особенности. Именно эти сохранившиеся специфические особенности языка позволяют считать язык основным источником по этногенезу. Вторым важным источником в данном вопросе являются сведения древних письменных источников, в которых возможно обнаружить описание территории расселения отдельных племен и народов, изменения их границ, пути и причины их миграции в различные районы, сообщения о смешении различных народов и т. п. Однако, надо всегда иметь в виду, что отдельные племена и народы редко фиксируются в этих источниках из века в век под одним и тем же именем. Нередко в различные исторические периоды в письменные хроники попадают имена отдельных подразделений тех же племен, которые начинают играть более важные исторические роли, а потому попадают на страницы древних летописей.

Очень серьезную роль играют в этом вопросе материальные памятники, оставленные древними племенами, т. е. археологические источники. Среди этих памятников могут быть и остатки жилищ, орудий труда и быта, оружие и прочие предметы обихода древних племен. Нередко многие из этих древних предметов проходят сквозь века и бытуют в традиционной культуре народа. По специфическим особенностям этих предметов можно определить их место в процессе изучения этногенеза.

Совокупность многих археологических признаков: погребального обряда (ведущее археологическое определение), набора особенных предметов быта, традиции возведения жилищ, изготовления одежды, украшений и др. — составляет понятие археологической культуры, распространенной в определенном регионе в определенное время.

Археологические культуры принято считать этнографией (народоописанием) древних племен и народов. Следовательно, отражение археологических памятников и археологической специфики древности в этнографии современных народов представляет собой неоценимый источник для изучения происхождения народа. Многие этнографические данные — способ приготовления и употребления пищи, покрой одежды и обуви, традиционные формы жилищ, мифологические и религиозные обряды и обычаи, — являются не менее важным этническим определителем, чем язык и археология.

Этнография народа, его традиционная культура, отражает также симбиоз и смешение культуры много веков соседствовавших народов. Важное место в процессе изучения этногенеза занимает и фольклор, в котором народ всегда отражает свое понимание происхождения. Многие сюжеты фольклора на протяжении веков наслаивались один на другой, обогащались различными историческими явлениями и фактами, часто видоизменялись. Однако историческое зерно в народных сказаниях, легендах и преданиях всегда можно отыскать и очистить от второстепенных наслоений.

СОСТОЯНИЕ ИЗУЧЕННОСТИ ЭТНОГЕНЕЗА КАРАЧАЕВО-БАЛКАРЦЕВ

Происхождение карачаево-балкарцев представляет одну из сложнейших проблем кавказоведения. Тот факт, что тюркоязычный народ занимает самые высокогорные районы Центрального Кавказа, обитает в тесном окружении кавказских и иранского (осетинского) языка, издавна привлекал к их истории и формированию культуры особое внимание многих ученых прошлого и настоящего. Сложность проблемы порождала массу различных, порой взаимоисключающих гипотез по данному вопросу. Такая ситуация складывалась потому, что эта проблема никогда не была предметом специального изучения в совокупности всех данных: письменных источников, археологии, антропологии, этнографии, языка, топо-гидронимии (названия мест, гор, ущелий, урочищ, рек, озер и т. п.), фольклора и других смежных научных дисциплин.

Попытку осветить данный вопрос предприняли в 1959 году на Всесоюзной научной сессии по проблеме происхождения балкарцев и карачаевцев. Однако и на этой сессии данная проблема не бывала проанализирована всесторонне. Многие гипотезы строились на поверхностных, случайных фактах и совпадениях, особенно теория о кипчакском происхождении этих народов. Дело в том, что кипчаки, широко известные в южнорусских степях с ХII века, на Северном Кавказе, особенно в его центральных районах, не зафиксированы ни письменными документами, ни археологическими памятниками, а по антропологическим признакам не соответствуют карачаево-балкарцам. Отличаются они и по языку, который относится к йокающим наречиям тюркских языков, тогда как карачаево-балкарцы говорят на джокающем диалекте тюркских языков. Более веско была аргументирована на данной сессии теория о болгарском происхождении балкарцев и карачаевцев.

Указанная сессия, несмотря на множество недостатков, пришла к заключению, что балкарцы и карачаевцы являются древнейшим кавказским народом, сформировавшимся на базе древних кавказских, иранских и тюркских племен.

ГЛАВА 3

ДРЕВНИЕ ПРЕДКИ БАЛКАРЦЕВ И ТЕРРИТОРИЯ ИХ РАССЕЛЕНИЯ

ЗАРОЖДЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ТЮРКСКИХ ПЛЕМЕН

В этнографической науке большое место занимает так называемый ретроспективный метод анализа источников традиционной народной культуры. Взгляд на историческое прошлое через специфические черты современной культуры действительно дает важные исторические сведения.

Применяя этот метод для определения возможных истоков традиционной культуры тюркских народов, мы обнаруживаем, что для многих из них особенно характерны такие ведущие черты материальной и духовной культуры, как:

• захоронение умерших в курганах, деревянных срубах и колодах;
• сопровождение покойников жертвенными конями;
• употребление в пищу конины, кумыса, айрана и т. п.;
• проживание в войлочных шатрах (юртах), изготовление войлочных изделий (предметов одежды, быта убранства и т. п.);
• ведение подвижного (кочевого) образа жизни с разведением преимущественно мелкого скота, лошадей и т. п.

Приступая к поиску хронологических и географических истоков этих специфических особенностей, не трудно убедиться в том, что на Алтае, который принято считать древней родиной тюркских народов, для этих истоков нет ни археологических, ни иных признаков. Сочетание всех имеющихся научных факторов приводит к выводу, что древнюю прародину тюркских народов и их культуры надо искать в других регионах. Таким регионом оказывается междуречье Волги и Урала (Итиля и Джаика или Яика). Здесь на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. зародилась так называемая курганная или ямная археологическая культура, в которой сочетаются все перечисленные специфические особенности культуры тюркских народов. Надо отметить, что эти черты не характерны для культуры ни одного из индоевропейских народов — ни в древности, ни в настоящее время. А этот факт имеет большое и принципиальное научное значение при изучении историко-культурного наследия тюркских народов, в т. ч. и карачаево-балкарского народа.

РАССЕЛЕНИЕ И ДРЕВНИЕ КОНТАКТЫ ПРАТЮРКСКИХ ПЛЕМЕН

В начале III тыс. до н. э. сформировавшаяся в мсждуречье Волги и Урала ямная культура с курганным обрядом захоронения стала постепенно распространяться в прилегающие районы. В своем продвижении на север она вступает в контакт с культурой племен финно-угорской группы — с предками марийцев, мордвин и др. В направлении на запад эта культура смешивается с культурой древнейших праславянских племен на берегах Днепра, Днестра, Дуная и их притоков.

Мощное расселение курганной (ямной) культуры наблюдается в восточных и юго-восточных направлениях в глубь Средней Азии, Казахстана, Алтайского нагорья и юг Туркмении. В этих областях зарождается очень близкая к ямной и этногенетически однородная афанасьевская археологическая культура, получившая свое название от наименования горы “Афанасьево” близ Минусинской котловины. В своем продвижении на восток древние ямники-европеоиды постепенно смешивались и приобретали вид монголоидных типов, хотя еще в VIII веке до н. э. на горном Алтае встречались достаточно “чистые” европеоидные представители. Чем дальше в глубь Азии, тем больше с течением веков монголоидные черты отражались на облике древних европеоидных ямников. Через приаральские степи и юг Туркмении древние пратюрки-ямники проникали в соседние области Ирана и Афганистана. Там они смешивались и вступали в этнокультурные контакты с ираноязычными племенами и народами. (Рис. 2) (Стр. 12.)

В процессе расселения древние ямники вступали не только в культурный, но и в языковой контакт со многими племенами, говорившими на древнеиндийском, иранском, финно-угорском, праславянских и кавказских языках. Этим обстоятельством объясняется факт наличия массы тюркизмов в названных языках и обнаружение многих слов из этих языков в наречиях тюркских народов.

Все имеющиеся научные данные археологии, этнографии, этнотопонимии и другие факты говорят о том, что Алтайское нагорье является вторичной прародиной части тюркских племен, откуда они в историческое время начинают периодические военные и мирные перемещения обратно на запад, в прежние районы своего зарождения — Приуралье и южнорусские степи.

КАВКАЗ И ДРЕВНИЕ ПРАТЮРКИ. МАЙКОПСКАЯ КУЛЬТУРА

Древнейшие пратюрки — носители ямной (курганной) культуры широко расселялись и в направлении Кавказа. Здесь они сталкивались и вступали в этнокультурные и языковые контакты с древнейшими кавказскими племенами, которым ранее не было свойственно возводить курганные насыпи над могилами усопших. Курганы на Кавказе и далее в Переднюю и Малую Азии принесли с собой древние ямники — предки современных тюркских народов. (Рис. 3)(Стр. 17.)

Древнейшим археологическим свидетельством проживания на Северном Кавказе пратюркских племен является так называемый “Нальчикский могильник” конца IV тыс. до нашей эры. Этот могильник располагался на территории района “Затишье” нынешнего города Нальчика. Материалы этого могильника показывают теснейшие связи и контакты кавказских племен и древнейших ямников. Позднее эти контакты и связи все более расширяются. Памятники древних ямников обнаруживаются у станицы Мекенской в Чечено-Ингушетии, у сел. Акбаш и Кишпек в Кабарде, у сел. Быллым в Балкарии, во многих районах Краснодарского края и Карачаево-Черкесии (у ст. Келермесской, Новолабинской, хутора Зубовского, у г. Усть-Джегута и т. д.). Всего на Северном Кавказе древнеямных археологических комплексов насчитывается более 35.

Все имеющиеся историко-археологические и этнокультурные факты говорят о том, что древнейшие предки тюркских народов проживали на Северном Кавказе уже более чем 5000 лет тому назад. Позднее, в середине III тыс. до н. э. на Северном Кавказе формируется так называемая майкопская археологическая культура, получившая свое название по кургану, раскопанному в нынешнем г. Майкоп. Следует отметить, что майкопская культура — это исключительно курганная культура. А курганы издревле не были присущи Кавказу, а являются этнокультурным признаком именно степей, где и зарождалась курганная культура. Майкопская культура на ранних стадиях развития еще сохраняет свои степные формы и погребальный обряд в широких грунтовых просторных ямах, обложенных деревом, с подстилкой из коры дерева, органических веществ, или просто чистой желтой глины — никаких каменных сооружений в этих курганах и погребениях еще не было. И лишь позднее, в конце III тыс. до н. э., точнее — примерно в последней трети тысячелетия, в майкопской культуре наглядно просматриваются ощутимые местные черты погребального обряда, отражающиеся в различных каменных включениях в основаниях курганов, каменных подстилок в погребальных камерах, каменных курганчиков внутри земляной насыпи непосредственно над могилой и т. п. Однако сама курганная форма и обряд остаются неизменными. Влияние курганников было настолько сильно, что даже такие типично кавказские погребальные детали, как каменные ящики и даже огромных размеров каменные дольмены, сооруженные из громадных валунов, сами “входили” под курганную насыпь, что особенно хорошо видно на памятниках у станицы Новослободненской.

Курганная культура со своими специфическими этнокультурными признаками в конце IV тыс. до н. э. начинает проникать и на территорию нынешней Турции (в Анатолию). Ранее здесь неизвестные и вновь появившиеся памятники этой культуры обнаружены в долинах реки Амук на северо-западе Сирии, у подножий гор Аманус, в турецкой провинции Хатай, в местностях Норсун-тёпе, Тёпесик, Коруку-тёпе и других областях Турции и Сирии. Сюда проникали носители этой культуры со своими традициями, скотоводческим укладом жизни, умением разводить лошадей и т. п.

ПРОДВИЖЕНИЕ ПРАТЮРКОВ В ЗАКАВКАЗЬЕ И ПЕРЕДНЮЮ АЗИЮ

В последней трети III тыс. до н. э. курганы начинают проникать с Северного на Южный Кавказ через Дербентский проход (Дагестан) и Краснодарский край. Такой путь продвижения наглядно можно проследить через курганы у ст. Новотитаревской и у сел. Утамыш в Дагестане. Археологи Закавказья единодушны в том, что курганная культура здесь появляется внезапно, каюк совершенно чуждая для местных племен. Эти памятники известны во многих районах Закавказья, но наиболее ранние расположены у с. Бедени в Грузии, это и курганы Уч-тёпе в Азербайджане и др.

Отсюда — далее на юг — курганная культура достигает берегов озера Урмия в Передней Азии.

На территории Закавказья, Передней и Малой Азии древние ямники-овцеводы впервые сталкиваются с оседло-земледельческими племенами. Происходит закономерный симбиоз двух культур и смешивание различных этнокультурных течений. В результате этого симбиоза формируется новая оседло-земледельческая и скотоводческая этническая общность, сочетающая оба вида экономического уклада.

Этот симбиоз на территории древней Месопотамии, (современный Ирак) дает огромный толчок в формировании известной всему миру цивилизации Шумеров (сомаров, суваров). Между носителями майкопской культуры Северного Кавказа и древними шумерами (суварами, сомарами) складываются самые тесные культурно-экономические связи, проявляющиеся в том, что в городах Шумера и майкопских курганах неоднократно обнаруживались уникальные аналогичные предметы вооружения, украшений и т. п. Важно отметить, что эти предметы встречаются в городах Шумера и северокавказских майкопских курганах, но почти не встречаются в памятниках на пространстве между ними ни в Закавказье, ни в других районах Северного Кавказа. Взаимные контакты между майкопцами и шумерами носили характер отношений между давно оторвавшейся частью древних пратюркских племен с их прародиной на Северном Кавказе и прилегающих степях Евразии. Создается впечатление, что эти связи носили транзитный характер, вероятно, объясняющийся близостью их традиций и культур.

Есть множество подтверждений тому, что древние шумерийцы были давно оторвавшейся от основной массы частью пратюркских племен. Поэтому в их языке так много тюркских слов, о чем писали многие ученые прошлого века и сегодняшних дней.

ШУМЕРО-КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКИЕ ЛЕКСИЧЕСКИЕ СХОЖДЕНИЯ

Анализ древних шумерских клинописных текстов, проведенный многими учеными, свидетельствует о том, что большинство шумерских слов буквально повторяют общетюркские, в т. ч. и карачаево-балкарские слова, а порой и целые фразы. Например, в песне о Гильгамеше (Бильгамеше) встречается балкарская фраза “Союм

этейик”, т. е. “Совершим заклание”, “Принесем жертву”. Или же в надписи, посвященной божеству Гудею (удивительно напоминающее “Кудай” — “бог” — каз. яз.), на его памятнике XXIV века до н. э. можно прочесть карачаево-балкарское слово “занымдагыннан”, т. е. “От того, кто рядом”. Таких уникальных совпадений множество. Остановимся на нескольких лексических схождениях:

Таких совпадений очень много, более 4-х сотен. И приведенных схождений вполне достаточно, чтобы убедиться в родстве шумерского и карачаево-балкарского языков.

Имеющиеся в нашем распоряжении научные данные говорят о том, что расселение древних ямников-пратюрков — это распад древней тюркской общности, представленной первоначально ямно-афанасьевской этнокультурной общностью. Этот распад по хронологии совпадает с распадом древней индоевропейской общности. Взаимные столкновения в результате этих процессов и обуславливают обнаружение массы взаимопроникавших языковых схождений между тюркскими и индоевропейскими языками. Этот период истории мы склонны считать первым этапом в истории формирования карачаево-балкарского народа, протекавшим более 5000 лет тому назад на территории Северного Кавказа.

ГЛАВА IV

СКИФО-САРМАТЫ — ПРЕДКИ БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

НАСЛЕДНИКИ ЯМНОЙ КУЛЬТУРЫ

Археологическая наука давно установила, что наследницей ямной культуры в южнорусских степях была так называемая срубная культура, получившая свое название от погребального деревянного сруба под курганной насыпью. В степях Средней Азии и Минусинской котловине родственная ямной афанасьевская культура была сменена этнически однородной с нею так называемой андроновской культурой. Таким образом, еще в ямно-афанасьевское и срубно-андроновское время наблюдается разделение древней тюркской культурной общности на восточную и западную группы.

Наследниками ямной и срубной культур были скифо-сарматы, а афанасьевской — вероятно, массагеты, считающиеся прямыми предками современных туркмен.

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О СКИФИИ

С именем скифов связаны почти пять веков истории Восточной Европы, Передней Азии, Кавказа, Южной Сибири и других регионов. Это время совпадает с образованием античных государств Греции, сыгравших огромную роль в формировании европейской цивилизации. Скифия была тесно связана с Грецией и окружавшим ее миром. Скифская держава, включавшая не только степи Северного Причерноморья и Крым, Северный Кавказ и Приуралье, но и племена, населявшие лесостепную область, явилась звеном культурных и торговых связей между Передней Азией, Средней Азией и Европой. Скифия очень тесно была связана с греческими городами Причерноморья и провинциями раннего римского периода. Скифское государство, втягивая окрестные племена в культурно-экономические связи, содействовало одновременно и развитию общественных отношений и росту культуры этих племен. Своими военными походами скифы способствовали развитию военной демократии, укреплению патриархальной племенной аристократии. (Рис. 4–5)(Стр. 21-25.)

ДРЕВНИЕ АВТОРЫ О СКИФАХ И САРМАТАХ

Основными письменными источниками о скифах и сарматах являются античные авторы. Ведущее место среди них занимают Геродот, Гиппократ, Страбон, Птоломей и др. Скифы являются одним их первых народов, отмеченных письменными документами древнегреческих авторов. Все они, начиная с Гесиода и Эсхила, называют скифов и сармат “доителями кобылиц”, “пьющими кумыс”, “конеядами” и т. д. По их словам, эти народы ведут кочевой образ жизни, живут в войлочных шатрах — юртах — на повозках вместе с детьми и бытовой кладью.

Среди скифов в плодородных дельтах и долинах рек выделялись скифы-пахари, однако, ведущее место занимали скифы-кочевники, или так называемые “царские скифы”, представляющие собой особый социальный слой среди разновидностей племен, объединенных общим названием “скифы”.

Описывая территорию расселения, границы и реки Скифии, их соседей, военные походы скифов и т. д., ни один из древних авторов ничего не сказал об их языковой принадлежности. Так что о языке скифов мы можем судить только по сохранившимся отдельным личным именам и терминам, по названиям местностей и рек.

СКИФСКИЕ ЛЕГЕНДЫ И СКАЗАНИЯ ОБ ИХ ПРОИСХОЖДЕНИИ

По словам Геродота (484–425 гг. до н. э.), скифы считали, что они произошли в пустынной земле от первого человека по имени ТАРГИТАЙ, родителями которого были дочь реки Днепр (Борисфен) и скифский бог грома, соответствующий греческому Зевсу. У Таргитая родились три сына: Липоксай, Арпаксай и Колаксай. От первого произошли скифы-авхаты, от второго — катиары, а от третьего — скифы-паралаты. Общее же название их было СКОЛОТЫ. Отметим сразу же, что все эти имена носят явный тюркский характер и легко объясняются из карачаево-балкарского языка и других тюркских наречий и диалектов. А слово “сколоты”, безусловно искаженное эллинами, первоначально на языке самих скифов звучал как СХЫЛТЫ, что на карачаево-балкарском означает социальную верхушку общества. Ведь эти три племени вели свое происхождение от прародителя всех скифов — Таргитая.

Геродот слышал и другое предание или легенду, — что скифы происходят от брака Геракла с полудевой, полузмеей, у которой верхняя часть тела была женской, а нижняя — змеиной.

Однако, Геродот продолжает описание происхождения скифов: “Есть, впрочем, и иной рассказ, которому сам наиболее доверяю. По этому рассказу, кочевые скифы, жившие в Азии, будучи теснимы войною со стороны массагетов, перешли реку Аракс и удалились в киммерийские земли. Действительно, страна, занимаемая теперь скифами (т. е. Причерноморские степи — авт.), первоначально принадлежала, говорят, киммерийцам”. Здесь надо сказать о том, что древние авторы Араксом называли не только современный Аракс, и не столько эту реку, сколько Сыр-Дарью. Следовательно, скифы могли быть теснимы массагетами из степи Приаралья, где когда-то зарождалась древнейшая пратюркская культура.

КТО ТАКИЕ КИММЕРИЙЦЫ

Древние авторы: Гомер, Гесиод и другие, — киммерийцев также называли доителями кобылиц и конеядами, явно отмечая их неиндоевропейский облик и быт. История этого народа изучена очень слабо, но установлено достаточно прочно, что киммерийцы родственны скифам. На Северном Кавказе археологи обнаружили множество типично киммерийских предметов быта, труда и оружия. Исключительно большое их скопление известно на территории Карачая у аулов Карт-Джурт, Учкулан, Теберди, Индыш, Сары-тюз и мн. др. Такое скопление киммерийских находок на территории Карачая имеет исключительное значение для понимания происхождения карачаевцев и балкарцев.

Археологические материалы значительно подкрепляются данными языка и в первую очередь этимологией термина-этнонима “киммер”. Дело в том, что, по одному из множества понятий, которое несет слово “кара”, это слово означает “большой”, “великий”, “могучий”. Слово “чай”/“сай” означает на общетюркском “река”, “русло”.

Таким образом, термин “Карачай” означает “Большая, Великая, Могучая река”, т. е. имя народа могло произойти от названия реки, как это часто бывает во всем тюркском мире, и означать “речные люди”. Но в тюркских языках столь же часто река называется словом “кам”, “кем” (как, например, Енисей называли Хем, а его приток Хемчик). От этого термина происходит и карачаево-балкарское слово “айрыкам”, т, е. остров, или точнее: “разделенный водой”. Такое же название имеет река в Дунайской Болгарии — Камчия — и мн. др. Отсюда нетрудно убедиться в том, что термин “Кам-ер”, или “Ким-ер” является типично тюркским: “Речной человек” — точно так же, как позднейшие “Сув-ар”, “Булак-ар” (“Болкар”), или же ранние “Суб-ар”, “Сув-ар” (т. е. те же “Шум-ер”). Чередование во многих языках звуков “Ш” и “C” никого не должно удивлять.

О ЯЗЫКЕ СКИФОВ И САРМАТ

В Библии имя скифов звучит как “Ашкузы”, что является небольшим семитским искажением имени тюркского племени “Ас-киши”. Недаром арабские авторы IX века, например Хварезми, называли Скифию страной тюрков, страной ас-киши или тогузогузов. Таким образом, Библия зафиксировала древнетюркское племя скифов, как Ашкузы. Выступающее в этом этнониме слово “аc” также является тюркским и означает “сбиваться с пути”, “бродить”, т. е. кочевать. Важно учитывать, что от этого имени древние греки первоначально выводили и географический термин “Азия” и поначалу локализовали ее именно в Прикубанских степях Предкавказья. Вероятно, это происходило от того, что древнегреческие авторы были осведомлены о распространении древних кочевых племен (асов) в эти регионы.

О тюркском характере скифо-сарматского языка свидетельствуют многие имена сарматских вождей, упоминаемые римскими историками: Тацитом, Аммианом Марцеллином и другими. Язык скифов известен почти исключительно по личным именам, среди которых встречаются и тюркские, и иранские слова. Но без привлечения к анализу обнаруживаемых в письменных источниках нарицательных имен и различных терминов говорить о языке скифов невозможно, тем более, что древние авторы по этому поводу хранят полное молчание. И тем не менее, упоминавшиеся выше тюркские слова: Таргитай, Кулаксай, Липоксай, Арпаксай, Схылты и другие говорят в пользу того, что скифы и сарматы были тюркскими племенами. Следует добавить и такие общетюркские слова, как:

Даже из этого краткого перечня нарицательных слов, до сих пор игнорировавшихся многими учеными-скифологами, виден явно тюркский характер скифского языка.

КУЛЬТУРА И БЫТ СКИФОВ И САРМАТ

Скифы и сарматы были исконными кочевниками. О тюркском характере культуры и быта сармат прежде всего прекрасно говорят находки на Южном Буге в захоронениях I века. Здесь была найдена скульптурка сармата, сидящего по-азиатски скрестив ноги, в стеганом халате, с раскосыми глазами и приплюснутым носом.

Культурно-бытовой уклад скифов и сармат также отличается массой тюркских элементов. Так, например, скифский мудрец Анахарсис на вопрос о том, как питаются скифы, ответил, что завтраком и обедом для каждого скифа служит кислое молоко и сыр. Эти слова идентичны карачаево-балкарскому выражению: “Айран бла бишлакь”, характеризующему их повседневную пищу. По сообщению автора I века Плиния, сарматы питаются “сырой мукой, примешивая к ней кобылье молоко”.

Вполне очевидно, что римский историк не смог отличить сырую муку от муки из жареных зерен — къууут, — который служит деликатесным блюдом балкарцев и карачаевцев. К къуууту они, как правило, добавляют либо айран, либо масло, а могли добавлять и кумыс.

В тех же источниках говорится о том, что сарматы питаются крутой белой кашицей, что в буквальном смысле совпадает с карачаево-балкарским блюдом из муки и мелкой крупы, кашицей “как”.

Из элементов одежды скифов и сармат на близость с карачаево-балкарской одеждой указывают короткие до колен кафтаны, стеганые и изготовленные из шкур, длинные кожаные сапоги и ноговицы с подколенными подвязками. Такие сапожки могли быть и войлочными. Скифы и сарматы носили островерхие головные уборы, очень близко напоминающие башлыки. Изображения таких уборов обнаруживаются на каменных статуях и других изображениях. Скифы и сарматы, кроме того, носили и бурки — жамычы. Многие элементы одежды скифы и сарматы изготавливали из различных войлоков, которые имели широкое применение в быту этих племен, а сейчас являются неотъемлемой традиционной деталью карачаево-балкарской одежды и быта.

ИСКУССТВО СКИФОВ И САРМАТ

Искусство скифских племен представляет собой неповторимый пласт мировой культуры. В своем искусстве скифы достигли высочайших вершин в манере отображения окружающего мира, бытового уклада, мировоззрения и религиозных представлений... Для этих целей они умело использовали как подручный материал: кость, дерево, шерсть, кожу — так и драгоценные металлы, камни и пр. Широкое распространение получило золотое литье, чеканка и тиснение по золотой фольге, пластинке. Золотом украшали и отделывали кость, деревянные изделия и др.

В искусстве скифов нашли отображение сцены бытовой жизни, вооруженных столкновений и народных игр, ристалищ и пр. Особым блеском отличались захоронения племенных вождей в богатейших курганах Прикубанья и Причерноморья. Предметом гордости и зависти любого музея мирового значения могут служить известные всему миру золотая гривна из кургана Солоха, золотая ваза из Чертомлыкского кургана, непревзойденные вещи — шейные гривны из кургана Куль-Оба, кургана Солоха, зеркало из кургана у ст. Келермесской и многое другое в Крыму и Прикубанье.

В мужских захоронениях, как правило, обнаруживаются предметы вооружения, ритоны, колчаны, украшенные золотыми накладками, а в женских чаще всего археологи находят неповторимые изделия из драгоценных камней и металлов — серьги, перстни, браслеты, шейные гривны, диадемы для головных уборов и т. п.

В искусстве скифов большое место занимали изображения диких животных: львов, барсов, пантер, неукротимых коней — и птиц: орлов и грифов. Очень богато скифы украшали свои войлочные ковры — киизы, среди которых встречаются изготовленные из разноцветно окрашенных кусочков шерсти, которые укладывались в определенном порядке и создавали пестрый колорит скифского традиционного орнамента. Такое же распространение получило у скифов искусство изготовления различных киизов с аппликациями из кусочков войлока. Весь набор орнамента, технология изготовления и применения войлочных киизов — ковров скифского облика — до сих пор бытует в традиционной культуре балкарцев и карачаевцев, составляя ее специфическую отличительную особенность.

По сообщениям ученых XVII - XVIII веков, балкарцы и карачаевцы еще в те времена славились на весь Кавказ своим искусством в изготовлении войлочных изделий.

БЫТ И УСТРОЙСТВО СКИФСКОГО ОБЩЕСТВА

Бытовой уклад жизни и хозяйственную деятельность скифских племен достаточно подробно описали древнегреческие писатели. Геродот насчитывает около 15 скифских племен, среди которых были скифы-пахари, т. е. земледельцы, скифы-кочевники, “царские скифы”, и т. д. Ученые единодушны в мнении, что скифами-пахарями греки-эллины называли подвластные скифам-кочевникам и “царским скифам” племена оседлого причерноморского мира, к которым название скифы относилось чисто условно. Что же касается действительно этнических скифов, то таковыми были скифы-кочевники, “царские скифы”, считавшие прочих своими рабами.

Настоящие скифы почти всю свою жизнь проводили в войлочных шатрах-повозках, здесь рождались их дети, здесь они росли и жили. Мужского пола дети сызмальства приучались ездить верхом и всю жизнь проводили в седле, в набегах и войнах. В искусстве наездничества и коневодства скифы достигли наивысшего уровня во всем древнем мире.

Основным видом хозяйственной деятельности скифов было разведение скота, преимущественно лошадей и овец. Значительным дополнением их экономики были постоянные набеги и разорение соседних племен, а также походы в соседние с Причерноморьем государства и города-колонии Греции на побережье Черного моря. Высоко были развиты различного рода ремесла, промыслы, охота и обмен.

Скифское общество было первым в истории подвижным, высоко организованным военно-патриархальным обществом, во главе которого стояли вожди, племенная аристократия, военачальники и предводители отдельных боевых дружин. В этом обществе строго соблюдались нормы и порядок субординации и соподчинения низших высшим представителям военно-аристократической власти. Скифское общество являлось первым в истории Северного Причерноморья и прилегающих областей Крыма, Приуралья, Средней Азии, Алтая, Северного Кавказа и Закавказья государственным объединением со своими специфическими внутренними законами и обычным правом.

Большое место в скифском обществе занимало жречество, объединявшее в своих рядах всевозможных гадателей и гадальщиц, предсказателей, которые искусно владели навыками предугадывать будущее по солнцу, звездам, явлениям природы и т. д.

Скифское общество было обществом рабовладельческим. Вместе с умершим вождем племени или крупным военным предводителем хоронили их рабов, наложниц, пленных и т. п.

Скифы были первым племенем, которое разработало свои методы ведения коротких и длительных военных действий, набегов на укрепленные города и крепости оседлых народов.

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ СКИФОВ — ПРЕДКОВ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРЦЕВ

Собственно говоря, вся история скифов в европейских степях связана с военно-политическими событиями в этих регионах с первого их появления и почти до самого конца скифской эпохи. В скифскую эпоху в безграничных просторах евразийских степей господствовали три родственных племени: киммерийцы, массагеты, скифы. Как отмечает Геродот, скифы вынуждены были продвинуться в Причерноморье под натиском своих азиатских сородичей массагетов, в результате этого столкнулись с другими сородичами, киммерийцами, обитавшими в степях Причерноморья и Прикубанья, включая территорию современного Карачая. Вместе с тем, скифы постоянно вынуждены были вступать в военные столкновения с древними обитателями Причерноморских степей, с оседлыми племенами этих областей. Многие из них были подчинены скифам, испытывали огромное влияние скифской культуры, быта и нравов. Именно поэтому древнегреческие авторы называли их скифами, с добавлением к их имени различных определительных кличек “пахари”, “кочевники” и т. п. (Рис. 4–8)(Стр. 21-38.)

На кровнородственные связи киммерийцев и скифов указывает и Библия, где родоначальник киммерийцев Гомер и родоначальник скифов Ашкуз названы родными братьями — сыновьями Тагарма, имя которого есть искаженное имя общетюркского божества Тангри (Тейри). Сразу же отметим, что Тагарма считали родоначальником и средневековые тюркские племена — хазары. Таким образом, источники указывают на родство киммерийцев, скифов и хазар. Этот момент чрезвычайно важен для понимания этнической истории многих тюркских племен и народов.

ПОХОДЫ СКИФОВ В ПЕРЕДНЮЮ АЗИЮ

Судьба древней цивилизации стран Ближнего Востока и Передней Азии тесно связана со скифами. Эти процессы, безусловно, отражались и на развитии европейской цивилизации. С течением времени в них активно включались и другие страны Средиземноморья, степей Подунавья и Украины, Северного Кавказа и Закавказья.

Скифские вожди и военные отряды с жадностью смотрели на богатейшие страны и крупные культурные центры Передней Азии. Для осуществления своих целей скифы через Северный Кавказ и по черноморскому побережью двинулись на юг. В своем движении они, возможно, включали в свой состав многие северокавказские племена. Геродот довольно точно определяет пути движения скифов в Переднюю Азию: “...имея Кавказ по правую руку”. Существует и другое мнение — что скифы пользовались дорогой вдоль западного побережья Кавказа. Археологические исследования могильников Северного Кавказа (у ст. Нестеровской, сел. Нартан, Каменномостское, Нижний Чегем и др.), а также в Закавказье, относяшиеся к I тысячелетию до н. э., подтверждают эти сообщения Геродота, так как в этих могильниках обнаруживаются скифские вещи — оружие, части конского убранства, украшения и др., — и погребения, отражающие скифский погребальный обряд. В Закавказье к таким памятникам можно отнести могильник у сел. Куданурха близ Гудауты. Скифы при этих походах разрушили центральную крепость государства Урарту — Тейшебаини, Каркемиш в Северной Сирии, крепости около оз. Урмия и др. В Закавказье скифы создали мощное политическое образование, сыгравшее большую роль в политической жизни края в VII веке до н. э. В “Книге пророка Иеремии”, который более других библейских авторов склонен к историзму, скифы характеризуются как народ жестокий и неумолимый, пришедший с севера. Нашествию скифов на Израиль он уделил много внимания. Вот что он писал: “Вот приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его как открытый гроб, все они люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои, разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься”. И все эти предсказания скифы исполнили сполна, разорив и разрушив многие города Передней Азии. В 70-х годах VII века до н. э. скифы во главе с царем Ишпаком напали на Ассирию. Ассархадону, царю Ассирии, удалось заключить со скифами мир. Он согласился даже отдать за Партатуа (Партутая), царя скифов, свою дочь. Чтобы в полной мере оценить этот исторический факт, надо учесть, что Ассирия в то время была крупнейшей и сильнейшей державой. Вскоре после этого скифы двинулись дальше на юг и достигли Палестинской Сирии. Отсюда они намеревались двинуться на Египет, но фараон Псаметих I (663–616 гг. до н. э.) вышел им навстречу и дарами “отклонил их от дальнейшего движения”. Скифы, по сообщению Геродота, оставались в Азии 28 лет и все опустошили своим буйством и излишествами. Ибо, кроме того, что они взимали “с каждого народа наложенную ими на каждого дань, они еще и совершали набеги и грабили, что было у каждого народа”. Сопоставляя сроки пребывания скифов в Азии по Геродоту, со сведениями восточных документов, с политической историей, известной по античной традиции, некоторые ученые считают, что скифы могли пребывать в Азии значительно больше, чем 28 лет. Весьма вероятно, что часть скифов могла остаться в пределах Передней Азии. Народам Передней Азии было известно, что они пришли с севера, с территории Северного Причерноморья через степи Северного Кавказа и вдоль западного побережья Кавказа. Пребывание скифов в Передней Азии не могло не отразиться на культуре и языке и скифов, и народов, с которыми они сталкивались.

ПОХОДЫ ДАРИЯ НА СКИФОВ

Разрушив и разорив многие города и государства Передней Азии, скифы возвратились обратно в свои земли в Предкавказье и Причерноморье. Но возвращение скифов не было слишком радостным. В государственном масштабе в Скифии разыгралась крупная междоусобная война, вызванная тем обстоятельством, что жены скифских воинов, вследствие продолжительного отсутствия своих мужей вступили в связь с рабами. От этих рабов и скифских жен произошла молодежь, решившая воспротивиться скифам при их возвращении из Мидии. Они отрезали свою землю, отгородив ее широким рвом. При всякой попытке скифов вторгнуться, они выходили против них и вступали в битву. Неоднократные попытки скифов не увенчались успехом, но в конце концов, изменив тактику атаки, скифы одолели своих рабов и их потомков.

В это время Скифия представляла собой большое политическое объединение со значительной самостоятельностью отдельных ее частей, между которыми очень часто возникали жестокие войны.

В конце VI века до н. э. Скифия вновь оказывается втянутой в орбиту мировой политики. Самая могучая в то время держава, объединенная под властью персов, простирающаяся от Передней и Малой Азии до Индии, поднялась на скифов войной. Во главе огромной персидской армии стоял Дарий, который провел большую подготовительную работу по организации и мобилизации сил для вторжения в Скифию, якобы за то, что те 150 лет тому назад разорили Переднюю Азию при своем вторжении и господстве там на протяжении указанных 28 лет.

Около 513 года до н. э. многочисленное войско Дария начало свой поход на скифов. По словам Геродота, войско Дария состояло из 700 тыс. человек и 600 кораблей. Переправившись через Дунай (Истр) по мосту, построенному для Дария малоазийскими греками, Дарий вступил в пределы Скифии. Отдавая себе отчет в том, что в открытом бою они не смогут одолеть такое огромное войско, скифы стали прибегать к своим старинным “партизанским” методам ведения войн. Совершив молниеносные набеги на отдельные отряды персов, они тут же исчезали в безграничных степях, избегая открытого боя.

Персы не смогли выиграть ни одного сражения и потеряли много войска и добычи. Разгневанный Дарий послал к скифскому царю Идантирсу послов со словами: “...если ты считаешь себя в силах противостоять моему могуществу, то зачем ты все убегаешь, прекрати свое блуждание и сразись со мной...”. На этот упрек скифский царь передал: “Если персам необходимо ускорить сражение, то пусть они посмеют найти и разрушить гробницы наших предков и тогда персы увидят, на что способны в бою скифские воины. А за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты еще поплатишься”.

Вскоре персидская и скифская армии выстроились друг против друга для решительного сражения. В это время, рассказывает Геродот, между рядами скифов пробежал заяц. Скифы, побросав свое оружие, и не обращая никакого внимания на персов, готовых к бою, побежали догонять и ловить этого зайца. Узнав об этом, Дарий заметил: “Эти люди относятся к нам с большим пренебрежением, и мне теперь ясно, что в сражении скифов нам не одолеть”. С наступлением ночи, оставив лагерь ослабевших воинов, Дарий вынужден был покинуть Скифию. Таким образом провалилось предпринятое Дарием намерение покорить скифов. (Рис. 5)(Стр. 25.)

Применительно к историко-культурному наследию скифов в культуре карачаево-балкарцев, уместно отметить, что в 1885 году, выдающийся ученый-социолог, известный всему миру как специалист по законам и обычаям кавказских народов XIX века, М.М.Ковалевский, проводил раскопки древних захоронений у селения Быллым в Балкарии. Во время работы балкарцы-рабочие увидели пробежавшего зайца, и побросав свои орудия труда, бросились ловить этого зайца, поймали, поиграли с ним и отпустили. Эта сцена произвела на известного ученого такое сильное впечатление, что он не смог найти этому факту никакой аналогии в кавказской среде и закономерно сопоставил его с игрой с зайцем из скифской истории.

Указанный эпизод с зайцем, а также отмеченные выше скифо-балкаро-карачаевские параллели дополняются и другими фактами. Так, например, можно отметить, что у многих тюркских народов, в т. ч. у карачаевцев и балкарцев большое распространение имеет игра в альчики (австрагалы). Как известно, археологи часто обнаруживают эти игральные кости во многих древних ямных погребениях пастухов-овцеводов. Позднее, в захоронениях II тыс. до н. э. в могилах детей археологи обнаруживали игральные альчики, например, в кургане у сел. Кишпек и других местах Кабардино-Балкарии. Такие же альчики — частая находка в памятниках бронзового века и в Средней Азии. Интересно, что игральные альчики, изготовленные из горного хрусталя, найдены в шумерском городе Уре в памятниках III тыс. до н. э. В связи с этими фактами важно иметь в виду, что в скифских курганах Кабардино-Балкарии археологи находили отлитые в бронзе игральные альчики VI века до н. э. Подобные параллели имеют важное значение в освещении истории и культуры балкарцев и карачаевцев.

БОРЬБА СКИФСКОГО ЦАРЯ АТЕЯ С ФИЛИППОМ МАКЕДОНСКИМ

Наиболее известным событием из области скифской истории на западных границах является деятельность выдающегося скифского царя Атея, который считается основателем скифского рабовладельческого государства. Уже в середине IV века до н. э. Атей довольно прочно обосновался на правом берегу Дуная. Эта территория известна у древних авторов под названием Малой Скифии в отличии от основной Скифии на берегах Днепра и степях Северного Причерноморья. В этом районе Атей вел активную политику. В письменных источниках сохранились известия о том, что Атей в своем обращении к гражданам греческого города Византия грозился напоить своих лошадей у стен этого города. Известна и его замечательная победа над племенами этого региона. Важное место в военно-политической истории скифов занимает война Атея с Филиппом II Македонским, отцом знаменитого Александра Македонского.

По завершению одного из эпизодов войны скифов с сопредельными племенами, когда обстоятельства складывались не в пользу скифов, Атей обратился к Филиппу. Он откликнулся на просьбу Атея, но оговорил условия: Атей должен был сделать Филиппа своим наследником, и, следовательно, Филипп должен был после смерти Атея получить Скифию. Атею в это время было уже около 90 лет. Однако Атей отказался от этого условия и заявил, что у него есть свой наследник. После этого отношения между ними обострились и Филипп пошел войной на скифов. В крупнейшем сражении сам Атей руководил армией, но скифы проиграли бой и Атей пал на поле сражения.

Борьба Атея удивительно напоминает сюжет карачаево-балкарского нартского эпоса о борьбе эпического героя, князя Ачея с враждебными нартам племенами. Имена Атей и Ачей, безусловно, идентичны.

Время правления Атея было временем наивысшего расцвета скифской державы, наибольшего его могущества. Смерть Атея и поражение в войне с Филиппом — это и есть начало упадка Скифии, как одного из мощных государств I тысячелетия до н. э. Сражение, в котором погиб Атей, произошло в 339 году до н. э. Через восемь лет Македония нанесла Скифии еще один сокрушительный удар. Господство скифов в Причерноморье катилось к закату и в конце концов завершилось разгромом. Во II веке до н. э. на арену истории выходят наследники скифов. Среди этих наследников были прежде всего гунно-болгары и сарматы. С распадом скифской державы завершается второй этап процесса этногенеза балкарцев и карачаевцев.

ГЛАВА V

ГУННО-БОЛГАРСКИЙ ЭТАП ФОРМИРОВАНИЯ БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

Наследниками скифов по культурным и кровнородственным признакам являются гунно-болгарские племена. Основной этнический признак — погребальный обряд скифов и гуннов — чрезвычайно однотипен. Это те же курганные насыпи, погребальные срубы из бревен и толстых плах, погребальные колоды, жертвенные лошади и пр. Погребальные памятники гуннов хорошо известны на всем протяжении древней скифской территории в Причерноморье, Подунавье — т. н. Малой Скифии, — на Северном Кавказе и в других областях. Весьма выразительные памятники гуннов раскопаны и на территории Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Очень интересными являются находки археологов в окрестностях сел. Кишпек в долине реки Баксан, в урочище Байтал-Чапкан в Карачае и др.

ГУННЫ CEBEPHOГО КАВКАЗА

По сведениям ранних средневековых авторов, на Северном Кавказе, особенно в Приморском Дагестане сложилось мощное государственное объединение тюркских племен, возглавляемых гуннами. Царство гуннов оказывало огромное влияние на весь ход исторического и военно-политического развития на Кавказе, в Закавказье и на Ближнем Востоке.

В науке утвердилось мнение, что гунны — это азиатские племена, известные в III веке до н. э. по китайским источникам под названием “сюнну”. Но в центрально-азиатских степях нет никаких источников формирования этнокультурного облика гуннов ни во II, ни в III тыс. до н. э., а гунны появляются неожиданно в III веке до н. э., уже в виде вполне сформировавшегося государственного объединения во главе с царем, военачальниками, административно-военными структурами. А если таковых истоков здесь не наблюдается, значит, утверждение о том, что гунны произошли и сформировались как этнос (народ) на центрально-азиатских просторах, звучит не вполне оправданно.

Скорее всего гунны сформировались на базе тех самых древних ямно-афанасьевских племен, проникавших в глубины Центральной Азии с Волго-Уральского междуречья. Именно поэтому они позднее так часто направляли свои военные походы именно в эти районы, т. е. на древнюю прародину.

Иначе трудно научно оправдать тот молниеносный скачок гуннов III века до н. э. через всю пестро населенную евразийскую зону и уже в I веке до н. э. властвовать над всем Прикаспием, как повествует Дионисий Периегет, а тем более образовать государство в Приморском Дагестане, распространиться вплоть до Дуная, организовать и там державу Аттилы, громить Римскую империю. Все эти вопросы порождают множество сомнений и не позволяют считать отмеченное выше утверждение о прародине гуннов в Центральной Азии обоснованным. История ранних гуннов и их происхождение нуждается в дальнейших исследованиях.

Для истории карачаево-балкарского народа большое значение имеет упоминание о так называемых “кавказских гуннах” Прикаспия. Уже в 60-х годах III века кавказские гунны служили в персидской армии, а в 90-х годах того же века армянские источники пишут о гуннских войнах в Предкавказье. Более того, в одной из сасанидских (персидских) надписей 293 года отмечено имя одного из тюркских хаканов на Кавказе. В 363 году армянские, римские и персидские авторы пишут о необходимости укрепления кавказских проходов, особенно Дербентского, от гуннских полчищ, постоянно совершавших набеги и походы на персов, армян и ближневосточные народы. Эти события и вынудили сасанидский Иран построить Дербентские укрепления, называющиеся у тюрков “Темир-капу” — Железные ворота.

Таким образом, еще до эпохи, предшествовавшей появлению гуннов в Европе, в качестве наемных солдат или враждебных отрядов они уже оседают и создают на Северном Кавказе свое государство. Столицей этого государства арабские и персидские авторы называют город Варачан, или Беленджер в долине реки Сулак у сел. Верхний Чир-юрт в Дагестане. Некоторые авторы позднее этот город или страну Баланджар называют родиной хазар. И действительно, среди гуннских племен были предки хазар, именовавшиеся басилами (“Бас” - голова, “ил” — “эль” — народ, т. е. Главный народ).

Источники описывают гуннов как всадников, “приросших к своим коням”. Они, по словам античных писателей и историков, “скачут врассыпную, без всякого порядка, с неожиданными обратными набегами…”, “сражаются копьями с острыми костяными наконечниками, а в рукопашном бою дерутся очертя голову мечами и, сами уклоняясь от ударов, набрасывают на врагов крепкие витые арканы”. В письменных источниках гунны отождествляются со скифами и киммерийцами, особенно их сопоставляют с так называемыми “царскими скифами”. Такое отождествление подкрепляется и тем фактом, что этноним скифов “Ас-киши”, или его основа “ас” сохраняется в письменных источниках, особенно в древнегрузинских документах, в названии гуннов, как “овс”, “ос”. Так именуются гунны в V веке при набегах на Грузию при царе Вахтанге. Термин “овс” грузинских источников — это и есть несколько видоизмененное тюркское название племени “ас”.

ГУННЫ В ЕВРОПЕ. ДЕРЖАВА АТТИЛЫ

Вторжение гуннов в южнорусские степи и европейские просторы потрясло весь мир древних разноплеменных этнических образований этого региона. Эти события получили в истории вполне оправданное название “великого переселения народов”. Нашествие гуннов послужило одной из причин распада некогда великой римской империи, господствовавшей над всем миром. При характеристике гуннских походов конца IV века (375 г.) в истории господствует представление о них римского обывателя, который видел в гуннах “диких варваров”. Надо иметь в виду, что к тому времени древнеримская империя, была жестоко раздираема внутренними раздорами.

Доевропейский период истории гуннов изучен плохо, хотя и привлекал внимание ученых на протяжении XVII–XIX вв. Несомненным является то, что гунны проникли в Европу с востока из-за Дона и Азовского моря, и что язык их был тюркским.

В придунайских степях, на территории бывшей Малой Скифии гунны образовали свое новое государство во главе с легендарным вождем Аттилой, имя которого ученые возводят к тюркскому слову “Ата” — отец. На протяжении всего V века Аттила вел в Европе самую активную политику, удерживая под своей властью множество европейских племен и народов, и никто не мог ему перечить в решении сложных международных вопросов этого времени.

В престарелом возрасте Аттила женился на молодой красавице и умер в брачную ночь. Его сыновья не стали соблюдать установленные отцом правила и каждый из них со своими подданными народами стал претендовать на верховную власть. Это привело их к взаимным войнам, а в конце концов к распаду созданной их отцом великой державы, перед которой содрогалась вся Европа.

ПОТОМКИ ГУННОВ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

Один из авторитетов византийской исторической науки Прокопий Кесарийский (V век) писал, что по берегам Азовского моря и Дона живут племена, которые “в древности назывались киммерийцами, а теперь зовутся утигурами”. Об этих последних племенах надо сказать, что у одного из государей гуннов было два сына — Утигур и Кутургур. После смерти отца каждый из них со своими подвластными племенами образовали новые племена — утигуров и кутургуров, которые явились составными этническими частями древних болгар. Многие ученые разделяют это мнение и считают, что болгары представляли собой одно из подразделений гуннов, которые после распада державы Аттилы поселились в Малой Скифии между Дунаем и Днестром под начальством любимого сына Аттилы — Ирника, известного в “Именнике болгарских князей” IX века.

Болгары известны были не только в степях западного Причерноморья, но и в Предкавказье и в Поволжье. Древнейшее упоминание о кавказских болгарах (булкарах) встречается в древнеармянских письменных источниках. В них повествуется о том, что армянский царь Вахаршак (царствовал между 149 и 127 годами до н. э.) созывает племена, “живущие на северном склоне у подошвы великой кавказской горы, в долинах, в глубоких продольных ущельях, простирающихся с южной горы до устьев великой равнины, и приказывает им не заниматься разбоем и угоном скота и людей…”

При сыне Вахаршака — Аршаке I (между 127–114 гг. до н. э.), — продолжает источник, — “возникли большие смуты в цепи великой кавказской горы в земле булгаров, из которых многие, отделившись, пришли в нашу землю и на долгое время поселились на юге от Коха, в плодородных и хлебородных местах”. В местах расселения тех болгар до сих пор сохранилось название реки “Болгар-чайе” — Болгарская река.

Таким образом, армянские источники, хорошо знавшие окрестные Армении земли, этно-политическую и географическую ситуацию, убеждают в том, что древние кавказские болгары обитали в горах и ущельях, прилегающих предгорьях уже во II веке до н. э. и земли в горах Кавказа назывались “землей булгаров”.

Эти сведения подтверждаются тем обстоятельством, что уже в III в., как отмечалось выше, гунны представляли собой сильное политическое государственное образование на Северном Кавказе, а в V веке, по свидетельству Прокопия Кесарийского, гунны под предводительством Базука (“Базык” — толстый, мощный) и Амбазука (“Эмбазык” — самый толстый, самый мощный) владели Дарьяльским проходом в Закавказье. А по свидетельству сирийского автора VI в. Захария Ритора, на месте бывшей гуннской государственности, севернее Дербента, обитали те же потомки гуннов — болгары.

ВЕЛИКАЯ БОЛГАРИЯ — ДЕРЖАВА КУБРАТА

Болгарские племена обитали на Северном Кавказе начиная со II века до н. э. Этот факт вытекает из того, что отмечено в письменных документах, но учитывая, что в письменные источники различные племена попадают не в тот же момент, как появляются на данной территории, а значительно позже, в силу каких-то исторических событий, следует признавать и более древнее обитание болгар на Кавказе.

С III по VI век на Северо-восточном Кавказе, в Приморском Дагестане существовала гуннская государственность, в недрах которого зарождался Хазарский каганат, включивший позднее в свою среду почти все тюркские племена Северного Кавказа и юга России. В V–VI веках на Северо-западном Кавказе, особенно в Прикубанье, формируется древнее болгарское государство, называвшееся в византийских письменных документах “Великой Болгарией”. (Рис. 11)(Стр. 51.) Таким образом, Северный Кавказ в III–VI вв. контролировался двумя тюркскими государственными объединениями: гуннским на северо-востоке, и болгарским на северо-западе Предкавказья.

Весь степной евразийский континент в V–VI вв. был охвачен постоянными войнами двух крупнейших объединений тюркских племен: Восточного каганата в глубинах Центральной и Средней Азии, и Западного тюркского каганата на западе от Сыр-Дарьи и Приуралья до Придунавья и Северного Кавказа.

Но и внутри каждого из этих каганатов постоянно шли междоусобные войны за первенство между различными ведущими родами. В Западнотюркском каганате такими родами были Ашина и Дуло. Разразившаяся между ними война 630–631 гг. сильно пошатнула мощь этой державы и дала возможность некоторым племенам освободиться из-под власти каганата. Одними из первых такой возможностью воспользовались болгары и уже начиная с 582–584 гг. стали вести себя как самостоятельное племенное объединение.

Во главе их встал весьма дальновидный вождь, князь Кубрат. Он был крещен и воспитывался долгие годы в Византии, тесно был связан с Константинопольским двором и в качестве болгарского государя осуществлял свою политику, которая оберегала его от нарастающего хазарского могущества. Константинополю также необходимо было иметь надежный буферный заслон от тех же хазар на восточных своих границах.

Кубрат объединил все приазовские и предкавказские болгарские племена в единую Великую Болгарию в 635 году. Вообще же годы правления Кубрата падают на 584–642 гг. Письменные источники, исходящие из Византии, где Кубрат всегда имел теплый и радушный прием, сообщают, что он правил почти 60 лет.

В самом начале VII века мощное хазарское объединение подчинило себе и болгар. После смерти Кубрата его сыновья Батбай, Котраг и Аспарух разделились и каждый со своими подвластными племенами обосновался в различных местах: Аспарух на Дунае, на территории бывшей Малой Скифии и территории, где когда-то господствовал Аттила; Котраг ушел вверх по Дону, а оттуда на Волгу, на древнюю территорию, где когда-то в глубине тысячелетий формировалась древняя кочевническая культура пратюркских племен. Старший сын Кубрата — Батбай (Батиан, Басиан) — остался на родине отцов и вскоре подчинился хазарам. (Рис. 12)(Стр. 55.)

Сами хазары, ученые-специалисты по истории хазар, сведения византийских и восточных авторов говорят, что хазары и болгары были почти одним народом, говорили на одном языке. Средневековые письменные источники сообщают, что среди кавказских или прикубанских болгар выделялись четыре колена: Купи-болгар, Дучи-болгар, Огхондор-болгар, Чдар-болгар. Исходя из того, что древние тюркские племена часто именовали себя по названиям рек, ученые полагают, что и в данном случае эта традиция имеет место. Но дальше того, что под Купи-болгар они видят Кубанских болгар, их предположения не дают ничего убедительного, и остальные термины остаются пока еще не разъясненными. По нашему мнению, Огхондор-булгар — это некие тюркские племена, обитавшие на реке Орхон и влившиеся в состав булгар. Дучи-булгар некоторые авторы читают как Кучи-булгар. В таком случае их название объединяет тюркские племена, обитавшие на берегах реки Ку — Лебедь — и реки Чу. Это могли быть, вероятно, племена Ку-киши и Чу-киши, т. е. Люди с реки Ку и Чу.

Некоторые авторы связывают название болгарского племени утигор с этнонимом дигор, которые, по словам восточных ученых Рашид ад-Дина и Махмуда Кашгарского, являлись составной частью огузских тюрков. На цокающем диалекте карачаево-балкарского и дигорского языков термин Чдар будет звучать как Цдар (или Стар, Стур). А это слово означает “большой” (как в названии дигорского селения “Стур-Дигора” — Большая Дигора). Значит, название Чдар-булгар означает “Большая Болгария”, равнозначное термину “Уллу Малкъар”, т. е. Большой Малкар (Большая Балкария).

ЭТНО-ТОПОНИМИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ГУННО-БОЛГАР И ХАЗАР

Имя одного из подразделений гуннов и составная часть болгар — племя Кутургу оставило память о себе в Балкарии в названии одного из самых древних селений Чегемского ущелья — Гюдюргю. Имя гуннов-масаха сохранилось в имени легендарного героя и родоначальника некоторых балкарских патронимических подразделений — Мисака.

Имя хазар сохранилось в Балкарии в названии средневекового городища, исследованного в 30-х годах у сел. Быллым. Поселение или городище это называлось “Хазар-кала” (автор раскопок передает его как “Гацар-кала”). Хазарский царь Иосиф в IX веке писал, что на самом юге Хазарии в смежности с Грузией в высоких горах живут хазарские племена под названием “Баси” или “Бас”. От имени этого племени происходит имя другого легендарного героя балкарцев — Басият, что в свою очередь, дало название социальной, княжеской верхушке Балкарии — басият. Вероятно, от имени тех же басов происходит и грузинское название балкарцев — басиани. Имя самих болгар является до сих пор одним из самоназваний современных балкарцев. Это название “балкар” известно и всем соседним народам, а через них вошло и в русские документы начала XVII века. Термин “малкар” (что равнозначно термину “балкар”) относится жителями других ущелий к жителям Черекского ущелья исключительно. Кроме того, некоторые языковеды утверждают, что языку болгар, как и диалекту балкарцев Черекского ущелья, было присуще цоканье.

Имена отдельных подразделений и родовых групп болгар сохранены в названиях карачаево-балкарских селений: Чылмас, Булунгу, Хурзук, Учкулан, Биттургу, Быллым и мн. др.

Имя болгарского царя Аспаруха на карачаево-балкарском языке означает “Гордый”, “Величавый” (происходит от слова “оспар”). В Дунайской Болгарии также имеются, например, такие гидронимы, как: Кам-чай (Камчия), что означает “река Кам”. Подобная же речка имеется в Верхнем Чегеме. В Болгарии имеется селение, называющееся Карноват, что идентично названию старинного балкарского селения в верховьях Черека — Курнаят. Название карачаевского селения Мара сохраняется в названии местности в Болгарии — Мара. А существующее в Болгарии название местности “Карачала обасы” означает “Карачаевские могилы”. Подобных фактов можно насчитать большое количество.

АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ БОЛГАР В БАЛКАРИИ И КАРАЧАЕ

Основным населением Хазарского каганата, объединявшего южнорусские и предкавказские степи, были тюркоязычные племена болгар и алан. Где-то в конце 30-х годов VIII века хазары перенесли свою столицу из Приморского Дагестана на Волгу. Вероятно, этот факт, наряду с внешними причинами хазаро-арабских войн, диктовался “зовом крови” на древнюю прародину пратюркских племен Волго-Уральского междуречья.

Крупнейшим археологическим памятником Хазарского каганата на Северном Кавказе является известный болгарский город Хумара на правом берегу Кубани у селения Хумара. Этот город-крепость был обнесен мощной каменной стеной, толщина которой достигает от 3.5 м до 6 м. Активная жизнь на этом городище протекала на протяжении VIII–Х веков, хотя следы поселения на месте этого памятника прослеживаются с глубокой древности.

В Хумаре археологи раскопали многие разновидности жилищ, от каменных и до кочевнических юрт и полуземлянок. Здесь же изучены различные виды погребальных памятников — захоронений: в каменных склепах, скальные захоронения, грунтовые могилы и др. Важно отметить, что во многих могилах дно было застлано войлоком, что напоминает такую же традицию погребений кочевников III тыс. до н. э. на Северном Кавказе.

В окрестностях Хумары обнаружено множество древних рунических тюркских надписей, весьма близких по своей фонетике к цокающвму диалекту карачаево- балкарского языка.

Все известные находки и сведения письменных источников говорят о том, что Хумара являлась крупнейшим военно-политическим и культурно-экономическим центром кавказских болгар и всего Хазарского каганата.

Большое количество болгарских археологических памятников известно в ближайших окрестностях Хумары. Здесь следует отметить более 10 болгарских поселений у г. Кисловодска, памятники в местности Тамгацик, в верховьях реки Индыш (в местности Индыш-баши, Джашырын-кала и др.), у реки Уллу-кам (истоки Кубани) в Карачае.

Такое же разнообразие болгарских памятников известно и в Балкарии, например, поселение у сел. Нижний Чегем, сел. Лашкута, захоронения у сел. Кашха-тау, поселения и могилы у сел. Верхний Чегем и др. Такие же памятники известны у так называемых Эльхотовских ворот на территории нынешней Северной Осетии, у сел. Аргудан, у г. Майский на территории современной Кабарды.

НАСЛЕДИЕ БОЛГАР В ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

Судя по сооружениям на городище Хумара и другими археологических объектах, древние болгары были великолепными мастерами каменного зодчества. Они умело обтесывали камень, изготавливали огромные каменные блоки и плотно подгоняли их один к другому в основании своих зданий. Это мастерство древних болгар, отраженное в памятниках Балкарии и прилегающих районов, в достаточно полной мере сохранилось у современных балкарцев Черекского ущелья в особенности. Возможно, именно поэтому балкарцы других ущелий называют их “хуначы малкъарлыла”, т. е. балкарцы-каменщики.

Другой специфической чертой материальной культуры болгар являлось строительство срубных жилищ из цельных деревянных бревен. Эта специфика целиком сохранена в Карачае и является в современной этнографии Кавказа особенностью исключительно карачаевцев, хотя в отдельных случаях срубные дома встречаются в соседнем с Карачаем Баксанском и в меньшей мере в Чегемском ущельях. Восточнее на Кавказе подобные жилища неизвестны.

Очень важной болгаро-карачаевской параллелью является тот факт, что Аспаруховские болгары место своего первого поселения на Дунае назвали “Эски-Джурт” — т. е. Старая Родина. Именно так же именовали карачаевцы поселение легендарного своего родоначальника Карчи в верховьях реки Архыз (Эски-Джурт).

Традиционная культура карачаевцев и балкарцев насыщена и множеством других болгарских параллелей. Это относится и к войлочным изделиям, элементам одежды: меховая оторочка кафтанов, широкие платья типа кимоно, рубашки, платки-пледы (джаулукь), именующиеся так же, как и у карачаево-балкарцев, — а также женские украшения — серьги в виде знака вопроса и мн. др.

Много общего и в традиционной пище, например, кислое молоко — айран и пр.

ГУННО-БОЛГАРЫ И ХАЗАРЫ В ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДАНИЯХ БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

В легенде о происхождении балкарцев говорится о том, как некий охотник по имени Малкар, будучи на охоте, в поисках оленей набрел на расположенное в прекрасной горной долине селение горцев “таулу”. Малкар мирно ужился с ними. Вскоре к ним из дагестанских равнин приходит некий Мисака (в этом имени легко читается этноним массаха — гуннов). Вероломно завладев сестрой братьев малкаров, он приводит сюда и свое племя. Затем к ним приходят из северо-кавказских степей два родных брата Басиат и Бадинат. Басиат остается в Балкарии и становится родоначальником балкарских князей, а Бадинат уходит в соседнюю Дигорию. Так складывается в итоге “малкъар эль”, т. е. балкарское общество.

В этом предании отражается вполне научно объяснимый процесс формирования балкарского народа — смешение местных племен с болгарами, гуннами и хазарами. Последние видны здесь в имени легендарного Басиата (“баси” — хазарское племя, “ат” — тюркский показатель множественности).

Бадинат, ушедший в Дигорию, женился на карачаевской княжне из рода Крымшаухаловых, и от этого брака родилось семь сыновей: Кубат, Туган, Абисал, Кабан, Чегем, Караджай, Бетуй. Эти сыновья стали родоначальниками семи княжеских фамилий Дигории. Таким образом, получается, что балкарские, карачаевские и дигорские князья являются родственниками.

Все, изложенные в этом разделе и другие материалы не оставляют сомнения в том, что гунно-болгарские и хазарские племена являлись одной из составных частей в сложении карачаево-балкарского народа. С ними связан еще один и очень важный (третий) этап процесса происхождения балкарцев и карачаевцев.

ГЛАВА VI

АЛАНЫ И АСЫ - ПРЕДКИ БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

Как и гунно-болгарские племена, алано-асы являлись этническими потомками скифо-сарматских племен. Аланы, именовавшие себя, а также называвшиеся в некоторых письменных источниках асами, известны на Северном Кавказе с первых веков н. э. Но основное расселение их здесь начинается с IV века. Однако в IV–VII вв. они не играли особой политической роли в регионе, где господствовали племена гунно-болгар и хазар.

Только с полным развалом Хазарского каганата в середине IX века открываются для алан более благоприятные условия и они вступают на арену истории как ведущая сила на Северном Кавказе, начинают играть активную роль в международных отношениях Византии, Кавказа, всего юга России. (Рис. 9)(Стр. 42.)

РАССЕЛЕНИЕ АЛАН НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

Как мы уже говорили, аланы известны на Северном Кавказе еще в первом веке нашей эры. Об их присутствии здесь писали и римские писатели, поэты и ученые. Но основное, массовое расселение алан в пределах Северного Кавказа происходит в IV веке под напором гуннских племен. Современник тех событий римский историк Аммиан Марцеллин писал о событиях 353–378 гг., что вокруг Азовского моря (Меотийского болота) живут разные по языку племена яксаматов, меотов, языгов, роксаланов, аланов, меланхленов, гелонов, агафирсов. Гунны же, постепенно покоряя все известные тогда племена европейских степей, дошли до “аланов, прежних массагетов”, уточняет автор. В науке прочно установлено, что массагеты — это предки туркмен. Это одно из свидетельств того, что аланы изначально были тюркоязычными.

Массовое распространение аланских археологических памятников на Северном Кавказе падает на период с VII по XII века, и особенно на территории Центрального Предкавказья, хотя в этом регионе известны отдельные могильники алан более раннего времени. Оттеснение алан с Прикубанья, с территории нынешнего Карачая связано с усилением здесь болгарских, а затем и хазарских племен. Аланы были вынуждены сосредоточиться в верховьях Терека, особенно у Дарьяльского прохода и в Дигории. С VII по IX века имя алан почти исчезает со страниц древних письменных источников в связи с активными военно-политическими событиями между арабами, хазарами и Византией. В орбиту этих событий оказывались втянутыми и другие племена, исконно обитавшие на Северном Кавказе, т. е. потомки скифов, болгар, гуннов и др.

Археологические памятники алан известны на территории Карачая в урочищах Байтал-чапкан, в окрестностях г. Кисловодска, на берегах Баксана, Чегема, окрестностях Нальчика, у Эльхотовских ворот, в верховьях Терека, у Дарьяльского прохода, в Дигории, в переднем течении Терека, у г. Майский и т. д.

КУЛЬТУРА И БЫТ АЛАНСКИХ ПЛЕМЕН

Как потомки кочевников — скифов, аланы традиционно сохранили в своем быту и культуре все основные элементы образа жизни и мировоззрения своих древних предков — ямников и сармат. По словам древних авторов — современников алан, последние, как истинные номады (кочевники) перекочевывали на огромные пространства вместе со всем своим скарбом, семьями и пр. Как пишет Аммиан Марцеллин, у них нет никаких шалашей, нет заботы о хлебопашестве, они питаются мясом и молоком, живут в кибитках с “изогнутыми покрышками из древесной коры и перевозят их по беспредельным степям”. “Почти все аланы высоки ростом, — продолжает он, — и красивы, с умеренно белокурыми волосами. Они страшны сдержанно-грозным взглядом своих очей, очень подвижны вследствие легкости вооружения (лук, стрелы, копье, дротик и пр. — авт.), и во всем похожи на гуннов, только с более легким и более культурным образом жизни… Они по варварскому (т. е. гуннскому — авт.) обычаю втыкают меч в землю и поклоняются ему как Марсу-покровителю стран, по которым они кочуют… Гадают о будущем по ивовым прутьям, собранным в определенное время. Рабства не знают, будучи все одинаково благородного происхождения, в судьи, начальники, правители выбирают до сих пор лиц, долгое время отличавшихся в боях”, — заключает Аммиан Марцеллин — один из римских знатоков истории и культуры кочевых племен.

Это кочевнический период истории алан. С постепенным оседанием “на землю”, с переходом к оседлой форме жизни, значительно меняется их культура и бытовой уклад. Они начинают строить сначала земляные рвы и валы вокруг своих оседлых поселений, затем переходят к каменному зодчеству, начинают строить дома на каменном цоколе, сооружать каменные погребальные сооружения — склепы, гробницы и т. д. Постепенно начинают заниматься хлебопашеством, земледелием, огородничеством, разведением крупного рогатого скота, обработкой земледельческого и скотоводческого продукта.

С падением Хазарского каганата (под ударами арабов и русов) усиливается роль алан в международной политике. К ним начинает проникать христианство из Византии. Эта мировая религия у алан тесно переплетается с пережитками языческих представлений. В этом отношении в их культуре находят прямое продолжение языческие обряды и представления, как поклонение божественному мечу у скифов, как почитание меча у гуннов, воспринимавших его как божий дар Аттиле, как скифо-гуннский способ предсказывать будущее по гаданию на ивовых прутьях и т. д. Таким образом, аланы сохранили образ жизни, бытовые и культурные традиции своих предков-кочевников древней эпохи.

С падением Хазарского каганата аланские племена объединяются в мощное раннефеодальное государство, активно воздействующее на весь ход истории на Кавказе, в Крыму, Подунавье и Закавказье. В 20-х годах X века аланы принимают христианство, начинается в Алании мощный расцвет христианской культуры, строительство древнейших (старше Новгородских) храмов на реке Архыз, на Зеленчуке, на городище Эски-Джурт (Верхний Архыз), других районах Каравая, Балкарии и прилегающих районах. (Рис. 15–16)(Стр. 69–73)

Христианство на Северном Кавказе развивалось и распространялось вплоть до утверждения Золотой Орды в этих областях. В XIV в. было начато строительство раннемусульманских мечетей на месте прежних христианских церквей, у Эльхотовских ворот, в местности Татар-туп, на городище Нижний Джулат у г. Майский в Кабардино-Балкарии и других местах. Христианские церкви в Балкарии и Карачае функционировали вплоть до конца XVII века.

Необходимо иметь в виду, что как в Алании, так и в Балкарии и Карачае христианство сильно сочеталось с пережитками язычества.

Мощное развитие в Алании получило прикладное искусство, отображающее различные сюжеты мифологических представлений и легенд. Археологические находки говорят о там, что небывалого расцвета получили камнерезное, косторезное, кожевенное ремесло, обработка дерева, шерсти, горнорудное дело, а также обработка драгоценных камней и металлов, изготовление оружия: луков, стрел, копий, дротиков, ножей, кинжалов и сабель.

Широко был развит в Алании и обмен. Торговали с Византией, арабскими странами, Грузией, Арменией, странами Восточной Европы, Средней и Центральной Азией.

АЛАНЫ — ПРЕДКИ БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

По данным римских авторов, аланы — это “прежние массагеты”, а современная наука установила полное тождество массагетов и туркмен. Следовательно, аланы являлись тюркским племенем. Этот факт подтверждается тем обстоятельством, что среди современных туркмен как отдельная родовая группа сохранились аланы. Интересно напомнить родовые имена этих аланов: Мирши-кар, Болук-аул, Эшек, Аяк-чар, Кара-мугул, Токуз, Кер, Бельке и др. Родоплеменные группы алан проживают и в Узбекистане, Таджикистане, на Алтае. Среди алтайцев существует родовая группа, именующаяся “Аландан келген”, т. е. “пришедшие с равнин”.

Кроме того, слово “алан” на многих тюркских языках означает понятие “равнина”, “долина”.

Ближайшие соседи карачаевцев — мегрелы и поныне называют карачаевцев аланами. Этот этноним на Кавказе не знает ни один народ, кроме балкарцев и карачаевцев. Термин “алан” у балкарцев и карачаевцев употребляется при обращении в смысле “сородич”, “соплеменник”. Кроме перечисленных фактов, о тождестве алан и балкаро-карачаевцев говорят и письменные источники, исходящие из Византии, которые Аланией называли территорию Карачая. Традиция называть Аланией именно этот регион сохранилась и в географических картах Кавказа XVIII–XIX веков, даже в период строительства Военно-Грузинской дороги через Владикавказ.

Неоспоримыми аргументами в пользу мнения о тюркоязычности алан и их ведущей роли в формировании карачаево-балкарского народа является так называемая “Зеленчукская надпись” XII в., найденная на карачаевском поселении “Эски-Джурт” (Верхний Архыз), и “Аланское приветствие”, зафиксированное византийским поэтом XII века Иоанном Цецем. В Зеленчукской надписи очень легко читаются общетюркские слова и термины: “Ата журт” — родина, отчизна; “Белюнюб” — отделившись; “Зыл” — год; “Де” — повествуй; “Тейри” — верховное божество тюрков Тенгри; “Цахырыф” — призвав; “Алан юртлагъа” — на равнинные поселения; “Багатар” — богатырь и мн. др. Одним словом, надпись повествует о том, что некогда, призвав бога, собравшись вместе, некоторые группы племен решили переселиться на равнину. Надпись гласит о распаде племенного объединеиия.

В аланском приветствии Иоанна Цеца также легко читаются балкаро-карачаевские выражения, ни у кого больше не встречающиеся (т. н. идиоматические выражения) типа “Ой юйюнге!”, а также слова: “кюн” — день; “хош” — добрый; “каитыф” — вернувшись; “катын” — госпожа и др. Все иные попытки прочесть эти документы, вписывая не существующие в них буквы, переставляя слова и буквы и прочими насилиями над текстами, не дают ничего утешительного, кроме бессмысленных нагромождений отдельных слов или личных имен. Имеющиеся в историко-этнографической и лингвистической науке материалы однозначно говорят о том, что аланы были тюркоязычным племенем и являлись одним из основных компонентов в происхождении балкарцев и карачаевцев.

КТО ТАКИЕ АСЫ

Термин “ас” на тюркских языках означает: “сбиваться с пути”, “терять дорогу”, “блуждать”, что почти равнозначно понятию “кочевать”. Именно исходя из этого термина древние греки называли первоначально “Азией” степи Прикубанья, где они впервые узнали древних кочевников-овцеводов, носителей ямной (курганной) культуры; позднее, с расселением этих кочевников в различные регионы, название “Азия” распространилось на Среднюю, Переднюю и Малую Азии.

Термин “ас/аз” отразился в этнониме потомков древних курганников — скифов в виде “Ас-киши” (“Ашкузы”). Название Ас-киши сохранилось в позднейших названиях тюркских племен Крыма, Средней и Центральной Азии. Более того, есть достаточно прямые письменные свидетельства о том, что “асы” были тождественны скифам и сарматам (Птоломей — II век н. э.; Стефан Византиец — VI век н. э.).

Как одно из ведущих подразделений асы сохранились и в составе потомков скифов — у древних болгар. На одной из представительниц асов-болгар был женат русский князь Андрей Боголюбский. Сын Андрея Боголюбского и ясыни-болгарки — Юрий был женат на грузинской царице Тамар.

Одним из ведущих и почетных подразделений алан были асы, именовавшиеся “Дагсас”, т. е. “Горный ас”.

В XIV веке тюркские племена асов были известны у Дарьяльского ущелья и в Крыму. С народом асы в конце XIV века воевал в горах Центрального Кавказа, на территории Балкарии и Карачая завоеватель Тимур.

Асами до сих пор называют балкарцев их ближайшие и исторические соседи — ираноязычные осетины. Более того, термином “Ассиаг” они называют Балкарию, а Карачай именуют “Стур-Ассиаг”, т. е. Большая Асия. Исходя из этих фактов, трудно верить в то, что асы являлись предками осетин. В истории нет народа, который своим именем называл бы других.

Приведенные нами факты базируются на том, что уже в VIII веке в древнетюркских надписях упоминаются тюрки-асы. Очень часто их имя употребляется как часть тюргешей, киргизов и других тюрков в долине реки Чу. Среди тюркских народов называет асов и Махмуд Кашгарский, автор XI века. А древнерусский летописец, хорошо осведомленный о тюркских народах XII века, прямо пишет, что язык асов сродни языку печенегов. Подразделения асов известны до сих пор среди ногайцев, алтайцев, киргизов, казахов и других тюркских народов. Все сказанное свидетельствует о том, что древнейший этноним, относившийся более 5000 лет тому назад к древнейшим кочевникам-овцеводам, через скифов, болгар и алан сохранился до сих пор в названии балкарцев и карачаевцев. Асы были прямыми предками балкаро-карачаевцев.

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ АЛАНО-АСОВ — ПРЕДКОВ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРЦЕВ

Еще в первом веке аланы были известны на Северном Кавказе, в Приазовье и даже в Придунайских степях Европы, в нижней Паннонии, где некогда размещалась Малая Скифия. В 378 году подчиненные гуннам аланы вторглись в составе гуннских полчищ в пределы Римской империи. 9 августа 378 г. под Адрианополем объединенное войско алан и гуннов наголову разгромило римскую армию и положило конец всемирному господству империи. С этого исторического момента и гунны, и аланы безраздельно господствуют во всей европейской политике вплоть до усиления Хазарского каганата. Известны имена таких аланских каганов (ханов), как Гоар, Буюргур, Сарос, Кандак. В 50-х годах V века аланский хан Кандак покорил Малую Скифию (Добруджу). Очень важно отметить, что современник этих событий историк Иордан называет алан Кандака термином “Керти алан”, т. е. “Истинные аланы”. Историки-алановеды не смогли объяснить этот термин, потому что не прибегали к помощи карачаево-балкарского языка. Аланские вожди неоднократно оказывали помощь Византии в ее борьбе с Ираном и другими варварскими племенами — вандалами, готами и др. Мы уже говорили, что византийцы умело использовали алан как буферный заслон от азиатских кочевников — авар, хазар, половцев и т. д. (Рис. 18)(Стр. 82.)

Огромным полем раздора между Византией и Ираном был регион Кавказа. И здесь начатые еще в первом веке походы алан в Закавказье и на Ближний Восток с успехом продолжались позднее вплоть до Х–XI веков. Аланы неоднократно помогали Армении, Грузии в их борьбе с иноземными захватчиками — арабами, персами и др. Очень интересно, что армянские письменные источники называли этих защитников аланами, а грузинские овсами, осами. Таким образом, эти два этнонима ставились в один ряд и отождествлялись.

Однако нельзя считать, что аланы и асы не преследовали в этих походах свои цели. Как и всякий другой кочевой народ, они, защищая оседлых земледельцев Закавказья от набегов персов и арабов, сами также обогащались за счет тех же народов. История их взаимоотношений полна кровавых столкновений и мирных культурно-экономических контактов. Взаимоотношения алано-асов с народами Закавказья и Ближнего Востока часто носили и кровнородственный характер, обогащались взаимными династическими браками. Особенно активизируются взаимоотношения алано-асов и Закавказья при царях Дургул-эле и Худдане. Дочь Худдана — Бурдухан — была матерью грузинской царицы Тамар. Ее воспитательницей была сестра Бурдухан — Русудан, т. е. тетка Тамар. Таким образом, можно уверенно сказать о тесных родственных отношениях царствующих родов предков балкаро-карачаевцев — асов-алан — и Грузии.

Мощь алано-асского государства значительно упала с расцветом Хазарии и вновь возросла с середины Х века, с падением Хазарского каганата в 965 году, после поражения от русских дружин.

МОНГОЛО-ТАТАРСКОЕ НАШЕСТВИЕ НА АЛАНО-АСОВ

Мощное алано-асское государство в 20-x годах XIII века потерпело страшный погром от монголо-татарских полчищ. Их армия, покорившая страны Передней Азии и Закавказья, для осуществления захвата Восточной Европы прежде всего должна была покончить с царством алано-асов, простиравшимся от берегов Лабы до Сунжи, от высокогорий Кавказа до низовьев Терека и его притоков. Татаро-монголы, покорившие народы Дагестана, в 1222 году прошли Дербентские ворота и столкнулись с аланами, которые привлекли на свою сторону кипчаков-половцев, обитавших в южнорусских степях, прилегающих к Пятигорью и Прикубанью. (Рис. 19–20)(Стр. 86–90.)

30-тысячная армия монгольских полководцев Джебе и Субудея, столкнулась с алано-кипчакскими войсками. В результате жестокого сражения ни одна из сторон не смогла одержать верх. Тогда монголы, прибегнув к своему испытанному методу разрушать обманным путем союзнические отношения своих противников, послали к кипчакам своих послов со словами: “Мы и вы одного рода, а эти аланы вам чужие, и вера ваша не похожа на веру алан. Оставьте алан нам, а мы вам за это дадим столько добра, сколько вы захотите...” Поверив в эту уловку, кипчаки разошлись по своим областям, оставив алан одних против грозного врага. Разгромив алан, монголы не только не выполнили свои обещания, но и догнав кипчаков, отняли у них вдвое больше того, что им прежде дали и разгромили их самих. Уцелевшие от этого побоища кипчаки отступили в Крым, там многие отошли в горы, другие по морю ушли в другие страны.

Северный Кавказ был включен в состав Золотой Орды, плодородные долины Предкавказья превратились в кочевья золотоордынских ханов. Золотая Орда строго следила за сохранностью этих угодий и своего скота. По свидетельству Гильома Рубрука (1254), каждый пятый из воинов золотоордынского хана должен был охранять от алан выходы из ущелий, чтобы горцы не сжигали пастбища и не угоняли скот. С этой же целью ордынские ханы строили города-крепости в предгорьях Кавказа. Такие города были у входа в Эльхотовские ворота — Татар-туп, у современного города Майский в Кабардино-Балкарии, такие же посты были у с. Лячинкая, на реке Подкумок — г. Маджары и т. п. И тем не менее аланы-горцы вели ожесточенные войны с отрядами завоевателей, нападали на них, угоняли их скот, сжигали посевы и пастбища. Но силы были неравными, и Северный Кавказ надолго оказался под властью Золотой Орды, которая с целью держать в повиновении покоренные народы насаждала среди них новую религию — ислам, строила мусульманские мечети.

ПОХОДЫ ТИМУРА И ПОКОРЕНИЕ АСОВ

В войнах, которые вела Золотая Орда, Тохтамышу — золотоордынскому хану — оказывал всяческую поддержку завоеватель Тимур. Но, окрепнув, Тохтамыш неоднократно организовывал набеги на владения Тимура, когда тот был занят войнами в Азии и Индии. Терпение Тимура иссякло и он предпринял поход против Тохтамыша, чтобы проучить его за неблагодарность.

В апреле 1395 года войска Тимура прошли через Дербент и остановились перед решающей схваткой на берегу Терека у совр. г. Майского, у золотоордынского города Джулат. Область Джулат к тому времени была богатейшей провинцией Золотой Орды. Здесь огромная армия Тимура пополнила свой провиант, запаслась кормом для своей конницы.

На Тереке произошло крупнейшее сражение, и Тохтамыш, потерпев поражение, начал отступать вглубь степей по реке Куре и далее к Волге. Послав специальные отряды преследовать Тохтамыша, сам Тимур остановился в районе Бештау. Отсюда он совершил несколько походов против русских и черкесов на Кубань. Далее летописцы Тимура сообщают: “Когда мысли Тимура успокоились от дел с областью русских и черкесов, то он со всем, подобным небосводу, войском повернул к горе Эльбурз… В намерении покорить неверных, знамя, мир завоевывающее, направилось на Буриберди и Бурихана, который был правителем народа асов. На этом пути находились леса. Вырубив деревья и проложив дорогу, Тимур оставил эмира Хаджи Сейф-ад-Дина при обозе, а сам с целью джихада взошел на гору Эльбурз. В горных ущельях, укрепленных и защищенных, у него было много стычек с врагами веры и во всех делах победоносное войсно одержало победу, многих из тех неверных предав мечу джихада, разорило их крепости и захватило несметное богатство и бесчисленную добычу…” Когда Тимур вернулся в Бештау, Хаджи Сейф-ад-Дин устроил ему роскошный пир в честь его победы. Однако, Тимуру вновь пришлось идти на асов, которые поднялись на новую борьбу с завоевателем: “Тимур, снова оставив обоз, двинулся оттуда к крепости Кулы и Тауса, они также принадлежали к племени обитателей Эльбурза. У тамошних жителей были крепости и укрепления на вершинах гор и пройти туда было чрезвычайно трудно вследствие высоты их, которая была так высока, что у смотрящего мутился глаз и шапка валилась с головы, в особенности крепость Тауса, которая лежала на третьем уступе горы, как гнездо хищной птицы, на такой вершине, что пущенная стрела туда не долетала…” Путем неимоверных трудностей и больших жертв в рядах своих войск Тимур одолел крепость Тауса, взял в плен и убил Кула и Тауса. “Оттуда Тимур двинулся на крепость Пулада, в которой укрылся Утурку — один из старших эмиров Джучиева Улуса. Тимур написал Пуладу письмо: “Пришли Утурку, укрывшегося у тебя, если же нет, то я приду с бесчисленным войском, которое все состоит из львов, поражающих врагов”. Но Пулад ответил, уверенный в себе: “У меня хорошо защищенная крепость и средства для защиты приготовлены. Утурку нашел у меня убежище и пока у меня душа будет в теле, я его не выдам и пока смогу, буду защищать и оберегать его…” Крепость находилась в чрезвычайно труднодоступном месте и тамошние жители, заняв вход в ущелье и отрекшись от жизни, отчаянно начали сражаться. После многих усилий победоносное войско одолело их и овладело крепостью. Но Утурку смог убежать в ущелье горы Эльбурз. Войско Тимура разгромило и сожгло дома асов, взяло бесчисленную добычу. В это время кто-то принес известие, что три отряда неверных, убежав, взошли на склон горы и стоят там. Тимур двинулся против них, одержал победу, многих взял в плен и сжег этих обреченных в ад! С правого крыла мирза Миран-шах прислал известие: “Мы гонимся за Утурку и вошли в горы Эльбурза в местность Аяса (Абаса?)”. Так повествуют летописцы о походах Тимура в стране народа асов.

В местности Абаса (или Аяса) Тимур настиг Утурку и взял его в плен. Несколько дней он провел в местности Бештау.

Походы Тимура окончательно заперли в “каменный мешок” асов (балкарцев и карачаевцев), основательно сократили их этническую территорию, которая некогда охватывала большую часть Северного Кавказа. Ко времени походов Тимура балкарцы и карачаевцы уже представляли собой сформировавшийся народ, сохранивший название своих предков — асов, алан, болгар.

Поскольку топо-гидронимы в науке признаются за “этнический паспорт” древних племен, то такие карачаево-балкарские названия, как Кобан (Кубань), Балыкь (Малка), Баксан, Чегем, Черек, Терек (Терк), Азау, Кашхатау, Минги-тау, Кара-агач, Кызбурун, Акбаш, Кишпек (Киши-бек), Джулат (Джолты) или место слияния пяти рек у ст. Екатериноградской — “Беш-тамакь” — Пять устьев, Бештау, Кизляр, Эльхот и многие другие подтверждают сказанное о древней этнической территории балкарцев и карачаевцев. Рассмотренные в этой главе события явились завершающими в многовековом процессе происхождения карачаевцев и балкарцев.

ГЛАВА VII

БАЛКАРИЯ И КАРАЧАЙ В XV–XVII ВЕКАХ

Несмотря на погромы и геноцид со стороны монголов и войск Тимура в XIII–XIV веках, в XV веке Балкария и Карачай выступают на исторической арене как сформировавшаяся, самобытная и самостоятельная этнокультурная область Кавказа, находящаяся на пороге государственного образования, с разветвленной сетью княжеских владений, военных дружин, подчиненных верховному правителю — Олию (Вали), при котором существовал народный суд Тёре, который осуществлял управление всеми житейскими и военными делами, закреплял и узаконивал народные обычаи и традиции, осуществлял и устанавливал меры наказания и поощрения и т. д.

Первым письменным документом, свидетельствующим о сказанном, является надпись на золотом Цховатском кресте XIV–XV века, в которой повествуется о том, что один из грузинских эриставов (князей) попал в плен в Басиани (так именуют грузинские источники Балкарию) и был выкуплен на средства Цховатской церкви.

Южные границы Балкарии и Карачая были защищены естественной грядой Кавказского хребта. Значительно менее прочными были границы северные, со стороны равнин и степей Предкавказья.

РАССЕЛЕНИЕ КАБАРДИНЦЕВ В ПРЕДКАВКАЗЬЕ

Походы монголов и Тимура еще более ослабили северные границы этнической территории балкарцев и карачаевцев. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, наиболее крупная и подвижная часть адыгских племен — кабардинцы — после трагических событий на Центральном Кавказе в XV–XVI вв. начала интенсивно расселяться по всему Центральному Предкавказью, вплоть до реки Сунжи. Но вскоре, в результате возвращения вайнахских племен — предков ингушей и чеченцев — с гор на равнину, на прежние свои земли, самые пределы расселения кабардинцев по берегам Сунжи стали значительно сокращаться, и восточные границы их стали пролегать в моздокских степях.

Вот что писали кабардинские ученые XIX века: “По сказаниям, кабардинцы встретили на новых местах татарские (балкарские — авт.) поселения, отодвинули их в степи или заперли в горных ущельях, а сами поселились на их местах… Из всех разнообразных рассказов можно сделать, таким образом, одно только несомненное заключение: кабардинцы не были исконными жителями Кабарды, а откуда-то сюда переселились… Судя по всему, кабардинцы заняли эти места не раньше XV века или начала XVI века”. (Кудашев В. Н. “Исторические сведения о кабардинском народе” — Киев, 1913, с. 6–10.).

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ БАЛКАРИИ И КАБАРДЫ

История взаимоотношений между Кабардой и Балкарией не знает никаких сколько-нибудь серьезных межэтнических столкновений или войн. Границ между ними, в нынешнем значении этого понятия, никогда не существовало. Они определялись мирными взаимоотношениями, носили прозрачный характер. Кабардинцы и балкарцы свободно передвигались и в Кабарде, и в Балкарии. Взаимоотношения между народами носили мирный, дружелюбный характер, что обуславливало множество кровнородственных связей, межэтнических браков. Причем подобные браки заключались как между княжескими фамилиями, так и среди простонародья. В результате этих контактов в Кабарде появились множество балкарских фамилий: Кушховы, Балкаровы, Келеметовы и др., а в Балкарии — Черкесовы, Кабардоковы и др.

Возникавшие между Балкарией и Кабардой, или между отдельными лицами и семьями споры решались при обоюдном согласии советом старейшин по обычному праву балкарцев и кабардинцев. В случае отдельных раздоров внутри Кабарды или Балкарии, многие находили приют у своих соседей — в Балкарии или Кабарде. Иногда возникали распри между отдельными родами Балкарии и Кабарды, но они никогда не приводили к войнам.

Широкие рамки приобретали мирные и дружеские отношения между отдельными семьями и родами. Такие тесные контакты устанавливались между Абаевыми и Кайтукиными, Атажукиными и Балкаруковыми, Урусбиевыми и т. д. На Кавказе мирно соседствующие народы отдавали своих детей на воспитание (в аталыки) своим близким друзьям. Так, например, известно, что в 1747 году “емчеком” — молочным братом князя Большой Кабарды Касая Атажукина был балкарский князь Азамат Абаев. Документы отмечают, что в 1768 году таким же молочным братом кабардинского князя Казыя Кайсынова был балкарский князь Мухаммат Биев. Многовековые мирные контакты отразились и на развитии экономики Балкарии и Кабарды. Кабардинцы свободно могли пасти свои табуны в Балкарии, получать отсюда и горные руды, лес и камень для строительства, меха и шкуры диких зверей и животных. Балкарцы в особо холодные годы арендовали зимние пастбища и стойбища в Кабарде. Некоторые ученые пытаются эти арендные отношения выдать за политическую и экономическую зависимость Балкарии от Кабарды. Подобные попытки не имеют под собой никакой почвы и строятся на поверхностных взглядах путешественников XIX века, которые не могли и не хотели вникать в действительную сущность арендных отношений между кабардинцами и балкарцами. Если за аренду зимних стойбищ балкарцы платили определенную цену, то какая же это дань или зависимость? Этот момент всегда надо иметь в виду, когда речь заходит о взаимоотношениях между двумя народами.

Взаимоотношения Балкарии и Кабарды значительно способствовали развитию экономики и той и другой стороны. В Кабарде Балкария закупала недостающий ей хлеб, соль, через Кабарду она выходила на российский рынок, откуда поступали ткани, предметы утвари, украшений, фабричные изделия и т. п.

БАЛКАРО-КАРАЧАЕВО-ГРУЗИНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Сложившиеся еще в средневековье взаимоотношения с Грузией с каждым последующим веком все более крепли и расширялись. В это же время углублялись и кровнородственные контакты, основу которых заложил еще в те далекие времена брак царицы Тамар с сыном асской принцессы и киевского князя — Андрея Боголюбского. В то же время надо иметь в виду, что не всегда эти отношения были столь безоблачными. Живым примером тому является упомянутый выше Цховатский крест.

Особенно тесные контакты балкарцы и карачаевцы имели с Имеретинским царством Грузии, с Мингрелией и Сванетией. Из Сванетии ведут начало несколько патронимических подразделений балкаро-карачаевцев: Отаровы, Рахаевы, Эбзеевы и др. В города Рачи и Они балкарцы и карачаевцы съезжались на еженедельные рынки, продавали здесь свои изделия из шерсти, кожи, продукты животноводства: масло, сыры, мясо и др.

Балкарцы и карачаевцы были своего рода связующим звеном во взаимоотношениях Грузии с Россией в XVII веке.

БАЛКАРИЯ И КАРАЧАЙ В СИСТЕМЕ РУССКО-КАВКАЗСКИХ ОТНОШЕНИЙ. РАЗВИТИЕ КОНТАКТОВ С ГРУЗИЕЙ

В XVI-XVII вв. и позднее всю свою политику с кавказскими народами и государствами Россия проводила через Кабарду, которая к тому времени занимала самую важную, стратегическую, центральную часть Северного Кавказа. Кабардинские князья умело приспосабливались к этой ситуации и пользовались всяческими поощрениями со стороны России, получая почести, титулы и деньги за поддержку политики России на Кавказе.

Однако, для успешного продвижения в своих контактах с Закавказьем, с Грузией в первую очередь, России необходимо было налаживать связи с Балкарией, которая к тому времени представляла собой вполне оформившуюся политическую общность, называемую “Беш тау эль”, т. е. “Пять горских обществ”, каждое из которых имело свою верховную власть в лице народного собрания — Тёре. Каждое из этих малых Тёре подчинялось единому верховному общебалкарскому Тёре во главе с верховным правителем — Олием.

Впервые в русских документах имя балкарского народа появляется в 1629 году. В январе месяце терский воевода И.А.Дашков сообщает в Москву, что в местности, где живут “балкары”, имеются залежи серебряной руды, владеют этой землей сыновья сестры кабардинского князя Пшимахо Камбулатовича Черкасского. Данный документ подтверждает давние кровнородственные связи балкарцев, карачаевцев и кабардинцев: сестра Пшимахо была замужем за балкарским владетелем. Местностью “балкар” владели ее сыновья Апши и Абдулла (иногда упоминается их фамилия — Тазрековы, но насколько это верно отражено, трудно судить — авт.).

В 1636 году Имеретинский царь Леван II посылает посольство к русскому двору, а в ответ на это в 1639 году в Имеретию отправляются послы Москвы — Павел Захарьев, Федот Баженов. При подобных посольствах русский царь направлял посольские грамоты: балкарским владетелям, через земли которых надо было идти послам. Такие грамоты выдавались и кабардинским и иным князьям, что говорит о самостоятельности балкарских князей в международных отношениях на Кавказе и с Россией.

Показав свои посольские грамоты, Елчин, Захарьев и Баженов пробыли 15 дней в гостеприимной семье карачаевских князей из рода Крымшаухаловых, у младших братьев Камгута — Эльбуздука и Гиляксана, которые жили недалеко от современного города Тырныауз в Баксанском ущелье в ауле Эль-Джурт. Здесь же располагается мавзолей Камгута и башня его жены Гошаях-бийче. Отсюда русские послы отправились в Сванетию и далее к имеретинскому царю. Следующее посольство русского царя прошло в Грузию в 1651 году через Верхнюю Балкарию, по реке Сукан-су и далее. Послов Н.С.Толочанова и А.И.Иевлева радушно встречал и снабдил провиантом, вьючными животными и проводниками балкарский князь Артутай Айдаболов, предки которого уже упоминались в документе 1629 г.

В следующем документе 1653 года говорится о том, что Имеретинский царь Александр приглашал русских послов Жидовинова и Порошина посмотреть, “как он будет крестить Женбулата сына Балкарского владетеля Айдарболова” (Айдаболова — авт.). Кстати сказать, из Грузии христианство проникало в Балкарию уже с XII века, о чем говорят развалины церкви у сел. Хулам, на стенах которой были открыты христианские фрески.

В 1658 году в Москву направлялось посольство во главе с грузинским царем Таймуразом для налаживания русско-грузинских связей. Путь Таймураза пролегал через Балкарию, где к его свите примкнула балкарская депутация во главе с уже упомянутым князем Артутаем Айдаболовым. В Москве он был радушно принят и наравне с Таймуразом вознагражден подарком в 40 соболей. Артутай пробыл в Москве около года.

Через 35 лет после этих событий в Москву пробирается опальный имеретинский царь Арчил. Как только он из Балкарии проехал на равнину, по дороге в крепость Терки на него напали отряды Тарковского шамхала Будая и князя Малой Кабарды Кульчука Келембетова. В сложной международной обстановке того периода Будай придерживался персидской, а Кульчук крымской ориентации. Каждый из них хотел выдать Арчила своему патрону. Арчил находился в плену Кульчука с сентября по ноябрь месяц 1693 года. Однако, как свидетельствуют документы, “красота Арчила и его мужество сделали такое впечатление на жену Кульчука, что ночью она доставила ему средство к побегу: он скрылся в Басян (Басиан — авт.), а его люди ушли в Дигор”. 28-го ноября 1693 г. стало известно русскому начальству в Астрахани, что Арчил был пленен, а затем скрылся в “страну Балкар при истоках Малки”. В своем письме от 15 апреля 1694 года Арчил писал Терскому воеводе, “что находится в Балкаре и чтобы его оттуда вывели”. В письме от 20 мая 1696 года Арчил подробно описывает великим наследникам-самодержцам России Иоану Алексеевичу и Петру Алексеевичу, как все с ним случилось. В сентябре месяце Арчил был вывезен из Балкарии.

Со второй половины XVII века сведения о балкарцах и карачаевцах все чаще попадают в письменные источники. Среди авторов, писавших о них, следует отметить Арканджело Ламберти (1654 г.), Николая Витсена (1692 г.), Энгельберта Кемпфера (1651-1716 гг.), Анри де Ла Мотрэ (1674–1743) и многих других. Еще больше сведений о карачаевцах и балкарцах содержат документы XVIII–XIX вв.

ГЛАВА VIII

БАЛКАРИЯ И КАРАЧАЙ В XVIII – НАЧ. XIX ВВ.

БАЛКАРЦЫ И КАРАЧАЕВЦЫ В ИЗВЕСТИЯХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ И УЧЕНЫХ XVIII В.

В 1711 году, продвигаясь из Тамани через земли черкесов, французский путешественник Анри де Ла Мотрэ достиг большой реки “Кара Кубань”, которую проводники называли еще термином “Большая река”, т. е. Уллу-кам, что совпадает с карачаевским названием реки Кубань у ее истоков. По словам путешественника, жители здешние говорили на татарском языке, пекли хлеб в золе, ели конину, пили кумыс и айран. Вполне понятно, что речь идет о карачаевцах. В 1736, 1743 гг. кизлярский дворянин Алексей Тузов посещает Верхний Чегем. Вблизи селения, в одной из пещер, к которым вела наскальная лестница “Битикле”, он видел “хранящиеся в сундуках 8 книг, писанные на пергаменте, на греческом языке”. Одна из них оказалась Евангелием XV века. Их остатки видел позднее и Ю. Клапрот. Общества “Чегем”, “Харачай”, “Малкар” и другие известны и в документах 1747, 1753, 1757, 1760 гг.

В 1779–1783 гг. по Кавказу путешествовал Якоб Рейнеггс, который отождествил дигоров с болгарами — утигорами, отметил общество “Орусбий” в Баксанском ущелье. В 1793–94 гг. о балкарцах упоминают в своих записках академик П.С.Паллас и Ян Потоцкий.

В 1773 году академик И. Гюльденштедт оставил подробное описание селений, нравов, обычаев, экономики и хозяйства Балкарии. То же самое в 1802 году сделал академик Ю. Клапрот. Труды этих академиков до сих пор не потеряли своей ценности, как первоисточники по истории, культуре и экономике Балкарии и Карачая.

Интересные сведения о балкарцах и карачаевцах оставил венгерский путешественник Янош Карой Бешш (Бессе). В 1829 г. он был приглашен генералом Емануелем принять участие в его экспедиции по покорению Эльбруса. Исходя из своих наблюдений, Бессе пришел к заключению о близком родстве дигоров, балкарцев, карачаевцев и венгров. Он писал, что “никакая другая нация так не похожа на венгров, как карачаевцы и дигоры”. В этом отношении его наблюдения полностью совпадают с генеалогическими преданиями балкарцев, карачаевцев и дигоров, как происходящих от одного племени и от родных и двоюродных братьев: Басиата, Бадината и карачаевской княжны Крымшаухаловой.

Ведущий историк и географ Грузии - царевич Вахушти в 1745 г. определял границы Басиани (Балкарии) следующим образом: с востока ограничивается горой, отделяющей ее от Дигории; с юга - со Сванетией; с севера Черкесией, с запада горой, лежащей межлу Сванетией и Кавказом (Кавказом он называет почти все горы Центрального Кавказа). Басиани, пишет он, страна устроенная, с селениями, “населением, более прочих овсов знатным; имеются помещики и крепостные крестьяне”. Основная река Басиани, - продолжает он, стекает в Черкесию, потом вливается в реку Терек. Таким образом, вместе с границами Балкарии Вахушти определяет и тот факт, что река Терек и ее притоки, выходя из гор, сливаются на территории Кабарды. То же самое в 1837–1839 гг. писал адыгский ученый Хан-Гирей, который подчеркивал, что река Терек течет по земле адыго-кабардинцев “по выходу из rop…”

(Эти границы подтверждают и кабардинские археологические памятники, размещенные исключительно на равнине и в предгорьях. Именно по этой линии — Каменномост, Баксан, Нальчик, Урух и т. д. — строил Кавказскую оборонительную линию А. П. Ермолов).

По имеющимся сведениям русско-балкарские отношения налаживались начиная с 50-х годов XVI века. Так, в документах 1558, 1586, 1587, 1588 годов в составе кабардинских и грузинских посольств в Москву неоднократно упоминаются имена переводчиков — толмачей (“тилманч” — переводчик на кар.-бал. яз.) — “кабардинского черкеса”, “грузинского черкеса”, “горного черкеса”, в которых источники позволяют распознать участников тех посольств — жителей “Пяти горских обществ”, т. е. выходцев из Балкарии и Карачая. В кавказоведческой литературе давно установлено, что под термином “горские черкесы”, “горские татары” подразумевались нынешние балкарцы и карачаевцы.

Наше мнение о том, что русско-балкаро-карачаевские отношения уходят в глубь XVI века подтверждается тем обстоятельством, что уже в 1590 году в полный титул русского царя было вписано: “…Иверские земли карталинских и грузинских царей и кабардинские земли черкесских и горских князей государь…”

В 1558 году в составе посольства детей Темрюка Идарова — Салтана и Мамстрюка — значится некий Булгарьи-мурза, который не известен ни в числе детей Темрюка, ни в родословных списках кабардинских князей. Да и в Москве он был принят как-то по-особенному. В отличие от того, что Салтан был крещен, награжден имением и прочими почестями, Булгарьи-мурзе было сказано, что ему такие почести будут оказаны, если он поведет себя так, как угодно царю. Такое отношение к этому мурзе позволяет думать, что это был представитель не кабардинских князей, а был одним из рода балкарских князей Балкаруковых.

Взаимовыгодные связи Россия, Балкария и Карачая усиленно начинают искать в период активной деятельности на Кавказе Крымского ханства. Бесценным памятником такой активности является надпись 1709 г. на межевой каменной плите. Она гласит: “Между кабардинцами, крымцами и пятью горскими обществами возник спор из-за земель. Пять горских обществ: Балкар, Безенги, Холам, Чегем, Баксан. Горские общества избрали Кайтукова Асланбека, кабардинцы — Казаниева Жабаги, крымцы — Сарсанова Баяна, и они сделали тёре (совет — авт.) и определили: с местности Татартуп до Терека, оттуда до равнины Кобана, оттуда до перевала Лескенского хребта, оттуда до кургана Наречье, оттуда до Жамбаша и на Малку. Верхняя часть принадлежит Пяти горским обществам. С Таш-каласы (Воронцовская станица — авт.) до Татартупа владения крымские. От Таш-каласы вниз — владения русских…”

Дальнейшие русско-балкарские отношения приводят к тому, что в 1781 году балкарцы, соседствующие с дигорцами, вместе с представителями 47 дигорских селений приняли подданство России. Очень интересно, что дигорцы приняли российское подданство не вместе с остальными осетинами в 1774 году, а вместе с близкородственными им балкарцами. Вероятно, потому, что дигорцы и карачево-балкарцы были кровнородственными народами; дигорцы часто для решения своих особенно важных вопросов обращались в балкарское Тёре.

Однако не все балкарцы тогда приняли русское подданство. Поэтому балкарские ущелья, как свободные зоны, при погромах А. П. Ермолова — начальника Кавказской линии, — служили убежищем для многих кабардинских и иных отрядов, не согласных с политикой царской России на Северном Кавказе. Генерал Ермолов категорически запрещал непокорным бунтарям убегать и расселяться в Балкарии и Карачае, которые не были подвластны России. В целях покорения этих областей и разгрома бежавших от Ермолова отрядов, в Балкарии и Карачае многие населенные пункты сжигались дотла и грабились беспощадно. Сам Ермолов отмечал, что ему не раз приходилось на четвереньках пробираться по утесам верховьев рек Чегем, Баксан и Кубань. Все это мешало России активно проводить колониальную политику, так как в свободной Балкарии и Карачае все большее влияние могло получить Крымское ханство. В конечном итоге усиленная пропаганда силы и мощи России возымели действие: 11 января 1827 г. в Ставрополь приехала балкарско-дигорская депутация — по одному представителю от каждой княжеской фамилии. Эта депутация просила принять их в подданство России. Главнокомандующий царскими войсками на Северном Кавказе генерал Емануель в январе 1827 года принял присягу балкарских и дигорских таубиев, о чем он доложил Николаю I.

К этому времени карачаевцы, уверенные в неприступности своих ущелий и поддержке крымских ханов, представляли собой большую опасность для русских войск на Кубани, как скопище непокорных племен. Поэтому сюда было направлено основное внимание Емануеля. 20 октября 1828 года он предпринял специальный военный поход на Карачай. 12-часовое отчаянное сражение карачаевцев (с 7 до 19 часов) закончилось победой русских войск. Генерал Емануель неотложно докладывал Николаю I, что “Фермопилы Северного Кавказа взяты нашими войсками и оплот Карачаевский у подошвы Эльбруса для всех непокорных племен разрушен”.

По подсчетам Емануеля, в этом сражении русские войска потеряли убитыми: 1 обер-офицер, 3 унтер-офицера, 32 рядовых бойцов; ранеными: командир полка Верзилин, 3 обер-офицера, 30 унтер-офицеров, 103 рядовых солдат.

21 октября в центральном ауле Карачая Карт-Джурте Верховный Правитель Карачая Олий (вали) Ислам Крымшаухалов и представители трех ведущих карачаевских фамилий подписали присягу на верность России. Так завершился процесс присоединения Балкарии и Карачая к России.

ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО ОБЩЕСТВА

Важное место в истории экономического, культурного развития и взаимоотношений с соседними народами и странами занимает социальная структура изучаемого народа. В некоторых случаях, например, в случае с карачаевцами и балкарцами, из-за отсутствия достаточных письменных источников об этом важном вопросе можно судить по преимуществу по данным археологии, этнографии, фольклора, других смежных научных дисциплин.

Изучение археолого-этнографических балкаро-карачаевских поселений позволяет говорить о том, что существовавшие в древности и средние века моногенные (однофамильные) поселения постепенно расширяются и уступают место полигенным (многофамильным) поселениям, наблюдается переход от родственного принципа расселения к общинному, соседскому типу.

Одновременно наблюдается переход от одноочажных, малых жилищ к многоочажным, большим жилищам, а позднее можно разглядеть обратный переход от многокомнатных больших домов к малым жилищам, что свидетельствует об обособлении малых семейных ячеек.

Погребальные памятники также говорят о переходе от единичных захоронений к коллективным, а затем наблюдается обратный процесс выделения одиночных погребений.

Появление отдельных надземных погребальных сооружений — мавзолеев, носящих имена отдельных князей и родоначальников, говорит о появлении феодальных отношений и большом имущественном расслоении. О достаточно развитых феодальных отношениях говорят и балкаро-карачаевские башни, крепости, замки, носящие имена своих владельцев: Абаевых, Балкаруковых, Шакмановых, Щахановых и т. п. Наиболее ранние оборонительные сооружения периода родовых отношений, постепенно спускаются в долины в населенные пункты. Этот факт, как и в других районах Кавказа, свидетельствует о том, что феодальные отношения прочно входят в обыденную жизнь общества.

Балкаро-карачаевское общество разделялось на достаточно четкую иерархию: на вершине стояли князья — таубии, затем шли свободные крестьяне — уздени, за ними независимые крестьяне — кара-киши, крепостные — чагары, неимущие — куклы, карауаши. Рожденные от брака с крестьянкой назывались чанка.

НАРОДНЫЙ ИНСТИТУТ САМОУПРАВЛЕНИЯ — ТЁРЕ

Об институте Тёре мы уже упоминали неоднократно. Это был самобытный народный форум — суд, управлявший всей жизнью и деятельностью Балкарии и Карачая. В его состав входили на демократических основах избранные представители всех сословий. Во главе Тёре стоял избранный, самый авторитетный из князей. Подобные Тёре были и в каждом отдельном балкарском обществе, а главный Тёре руководил всей Балкарией. При главе Тёре — верховном правителе Олие (Вали) — находились глашатаи, извещавшие всю Балкарию о принятых решениях. При нем же находилась военная дружина, состоящая из отдельных отрядов воинов, приведенных каждым из князей. Воины собирались на Басиат кошах. Там они занимались военной подготовкой, джигитовкой и пр. Отряды воинов оберегали границы Балкарии и по приказу Олия выходили на защиту родной земли.

На Тёре рассматривались все уголовные и гражданские вопросы, выносились наказания, узаконивались новые обычаи и обряды. Таким образом, Тёре является государственным, юридическим и гражданским органом управления Балкарии. На балкарское Тёре для рассмотрения особо важных своих вопросов приходили и представители Карачая и Дигории.

Название института Тёре происходит от древнетюркского слова “тёр” — закон, обычай. Термин “тёр” на карачаево-балкарском языке означает еще и понятие “почет”.

На заседаниях Тёре выносили приговор за различные проступки. Уличенного в них очень часто подвергали одному из самых позорных наказаний — привязывали к “Камню позора” — Налат таш, который обычно устанавливался в самом людном месте аула и каждый прохожий выражал обвиненному свое презрение. Подобные камни были известны в Верхней Балкарии, в ауле Мухол, в Верхнем Чегеме, в средневековом поселении “Крыс-кам” в Баксанском ущелье. Фотография одного из “камней позора” в Верхнем Чегеме выставлена в экспозиции Нальчикского краеведческого музея.

СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ ОБЫЧНОГО ПРАВА

В общей системе обычного права балкарцев и карачаевцев большое место отводилось различным социальным институтам. Среди них особое значение имели институты родственных отношений. Широко было развито молочное родство между людьми, не связанными кровными узами родства. Такие люди с малых лет отдавали своих детей побратимам и они воспитывались в их домах.

В доме побратимов эти дети считались молочными братьями и питались молоком одной матери. Такая мать называлась “Эмчек ана” — молочная мать, а сын назывался “Эмчек улан” — молочный сын. Институт этот назывался общетюркским термином “Аталык”, т. е. “отцовство”. Этот институт, ученый и путешественник в 20-х годах Х века Ибн-Фадлан отмечал у волжских болгар. Название этого института широко вошло в язык многих народов. Многие кабардинские и балкарские князья и крестьяне отдавали своих детей в семьи своих друзей в Балкарию или Кабарду и тем самым способствовали укреплению дружбы и взаимоуважения народов.

Следующим таким же прекрасным институтом социальных отношений является институт “куначества”, получивший название от общетюркского слова “конак” — гость. Куначество, или гостеприимство, испокон века является неотъемлемой частью духовного богатства народов Кавказа. Гость считался лицом почти священным, ему предназначалось все лучшее, чем располагал хозяин дома. Эту особенность кавказцев неоднократно отмечали многие европейские ученые и путешественники XIII–XIX вв. Для примера можно вспомнить балкарского князя Пулада (Болата), дерзнувшего ответить отказом самому Тимуру, который потребовал у него выдачи его гостя — золотоордынского эмира Утурку. Таких примеров кавказоведческая литература знает множество.

Такие социальные термины, широко вошедшие в этнографию кавказских народов, как “Аталык”, “Куначество”, “Узден”, термины одежды, оружия и многие другие показывают значительное влияние карачаево-балкарской этносоциальной культуры на соседние народы.

ГЛАВА IX

ЭКОНОМИКА И МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА БАЛКАРИИ И КАРАЧАЯ XIV–XIX ВЕКОВ

Отсутствие достаточных письменных документов об экономическом развитии Балкарии и Карачая указанного времени выдвигает на первое место и в данном случае археолого-этнографический материал.

Основу экономики балкарцев и карачаевцев составляло земледелие, скотоводство, ремесло и промыслы, торговля-обмен, охота и т. д.

Культура земледелия была характерна для предков балкарцев и карачаевцев с древнейших времен. Об этом говорят археологические находки медно-бронзовых серпов киммерийской эпохи в Карачае, остатки железных лемехов на поселениях болгаро-алан, а также массивные террасированные склоны гор в верховьях Черека, Чегема, Баксана, Кубани и Зеленчуков, служившие террасовыми полями средневекового земледелия.

Однако земледелие, из-за чрезвычайной скудости земельных угодий, не могло играть ведущего роль в экономике балкарцев и карачаевцев. Хотя в Карачае и Балкарии усиленно обрабатывался каждый клочок земли, на это тратились огромные силы, сооружались оросительныс каналы, своего хлеба в этих областях почти никогда не хватало. Его приходилось закупать у соседних народов, обменивать на богатейшую скотоводческую продукцию: масло, молоко, мясо, сыры, шкуры, кожи, меха и пр.

О том, что земледелие глубоко отражено в культуре балкарцев и карачаевцев, говорят обрядовые земледельческие игры и празднества: Сабан-той, Эрирей, — топонимы: Сабан-кош и мн. др. На празднествах Сабан-той балкарцы варили густую кашицу “геже” из семи видов злаков, устраивали водные игры: “Су-оюн” и др.

Огородничество и садоводство практиковались в Балкарии и Карачае с конца XVII — нач. XVIII вв.

СКОТОВОДСТВО

Ведущей отраслью экономики балкарцев и карачаевцев было скотоводство, которое являлось для них главным занятием с древнейших времен. Судя по археологическим находкам костей, в состав их стада издавна входили овцы, бараны, свиньи, козы, быки, коровы, лошади и др. Этот набор почти без изменения сохраняется здесь до принятия ислама, когда исключаются свиньи.

Важно отметить, что археологи вблизи средневековых поселений в Балкарии и Карачае открыли большие кошары с загонами для овец, в которых могли разместиться до 1500 голов овец. Находки ножниц для стрижки овец, остатков войлочных киизов, кожаных сапожек и ноговиц и др. свидетельствуют о значительной роли скотоводства в экономике и быту карачаево-балкарцев, в развитии их домашних промыслов, традиционной кухни, состоящей преимущественно из мясомолочной продукции.

Скотоводческий уклад хозяйства балкаро-карачаевцев нашел отражение в духовной культуре и фольклоре этих народов. Покровителем крупного рогатого скота считался у них Сыйыргын, божеством и покровителем мелкого скота был Аймуш. Первый ягненок нового приплода всегда приносился в жертву божествам, дабы приплод был богатым. Жертвенный ягненок назывался “Тёлю баш”, т. е. “Голова приплода”. По бараньей лопатке балкарцы и карачаевцы гадали и предсказывали будущее общества, надвигающиеся изменения и т. п. Надо сказать, что этот способ гадания был характерен для балкарцев и карачаевцев еще с XIV века до н. э., т. е. с эпохи так называемой “Кобанской археологической культуры”, которая оставила глубокий след в культуре балкаро-карачаевцев.

Многие ученые и путешественники XVII–XVIII вв. отмечали; что “разведение овец составляет главнейшее упражнение балкарцев и карачаевцев”. Академик Ю. Клапрот писал, что “зимой балкарцы гонят свои стала в Кабарду на пастбище, держат много овец, ослов, мулов и лошадей, которые невелики, но сильны, проворны для езды по горам”. По словам академика И. Гюльденштедта, Палласа и других, балкарцы ежегодно платили кабардинцам по одной овце с семьи за использование этих зимних пастбищ. Клапрот уточняет этот факт следующими словами: “Когда же жатва обильна и пастбища их цветущи, в эти годы они держат скот при себе всю зиму и не только не идут к кабардинцам, но запрещают этим последним приходить к себе, что порождает частые споры…”

В хозяйстве балкарцев и карачаевцев главным занятием всегда считалась заготовка сена и другого корма для скота на зиму. Судя по этнографическим данным, сведениям исторических и фольклорных материалов, сенокос являлся одной из самых главных работ и всегда отмечался с особой торжественностью — устраивались пиры, игрища, приносились жертвы и т. п.

С расселением на Кавказе древнейших овцеводов-кочевников III-го тыс. до н. э. здесь возникает новая форма хозяйствования — яйлажное скотоводство, когда скот на лето перегонялся на летовки — “яйлаг”, т. е. жайлыкь (летовка), и зимники “кышлык”, от чего происходит понятие “кишлак”.

Значительным подспорьем являлось разведение домашней птицы. Об этом говорят находки скорлупы куриных яиц на средневековых поселениях Балкарии и Карачая.

Скотоводство являлось основным источником богатства Карачая и Балкарии, скот одевал и кормил балкарцев и карачаевцев. По статистическим данным 1886-1887 гг. эти области были самыми богатыми регионами Северного Кавказа, по отношению к ним определялось богатство и благосостояние соседних народов. Например, в Балкарии в 1866 г. Насчитывалось: лошадей — 3289, ослов — 1424, крупного рогатого скота — 15747, овец — 118273 головы. В начале века эти показатели резко возросли. Так, в Баксанском ущелье насчитывалось 10775 голов крупного рогатого скота, 62012 овец (в среднем на одну семью приходилось по 25 голов крупного скота и 144 овец); в Чегемском обществе было соответственно 14780 и 65432 (т. е. по 27,7 и 100,3 головы на каждую семью); в Холамском — 6919 и 23407 головы (по 23,9 и 80,7 на семью); в Безенгиевском обществе — 4150 и 15648 головы (по 20,5 и 77,5 на семью); в Балкарском обществе — 9941 и 57286 головы (по 14 и 82 на семью).

Всего в Балкарии к концу изучаемого нами времени насчитывалось 46558 голов крупного рогатого скота и 223788 голов овец. Наиболее богатым было Чегемское общество. Сравнивая скотоводческое богатство Балкарии и других районов Терской области, авторы т. н. “Абрамовской комиссии” по земельным вопросам Нагорной полосы Северного Кавказа писали, что балкарцы имели крупного рогатого скота в 1,7 раз больше, чем в Грозненской области, в 3,4 раза больше, чем во Владикавказской, в 1,9 раз больше, чем в Хасавюртовской, в 1,3 раза больше, чем в Кабарде. По количеству овец соответственно эти цифры были: больше в 8,3 раза, 6,6 раза, 3,3 раза, и 3,5 раза. К 1913 году в Карачае приходилось 130 голов скота на одну душу населения, а всего к концу XIX века в Карачае было более 700 тыс. голов скота.

ОХОТА

Обилие и разнообразие животного мира Балкарии и Карачая способствовали развитию охоты, которая была существенным подспорьем в экономике карачаевцев и балкарцев. Археологические находки говорят, что объектом охоты для них были медведи, волки, лисы, зайцы, олени, кабаны, горные козы — туры и мн. др.

Хороший охотник всегда считался человеком достойным и уважаемым в обществе. О таких охотниках слагались народные песни, что свидетельствует о том, что охота глубоко вошла в систему народного хозяйства балкарцев и карачаевцев. Об этом говорит поклонение божеству — покровителю охоты и охотников — Абсаты.

В честь Абсаты балкарцы и карачаевцы устанавливали различные изображения — стелы из камня, другого материала. Одно из таких изображений в виде 4-х метровой каменной стелы в форме дикого животного было найдено археологами в 1959 году в дремучем лесу Чегемского ущелья. Ныне остатки этой стелы стоят во дворе Краеведческого музея в г. Нальчике.

Перед отправкой на охоту балкарцы и карачаевцы приносили жертву Абсаты, оставляли ему по одной стреле или пуле, а после удачной охоты ему выделяли определенную долю дичи.

ДОМАШНИЕ ПРОМЫСЛЫ И ТОРГОВЛЯ

Как и перечисленные виды деятельности, домашние промыслы и торговля играли важную роль в системе экономики Карачая и Балкарии. Поскольку это были высокогорные области, здесь издавна получило широкое развитие горнорудное дело. Предки балкарцев и карачаевцев, а затем и они сами научились добывать и обрабатывать горные руды. Обо всем этом красноречиво говорят многие археологические находки медных, бронзовых, железных, свинцовых, серебряных, золотых изделий. Этот факт подтверждают и многочисленные места древних выработок меди, железа, свинца и серебра у сел. Карт-Джурт, Верхний Чегем, Верхняя Балкария, Верхний Баксан и др. Следы металлических орудий: рубанка, пилы, скребков и др. — на деревянных изделиях служат таким же аргументом для определения высокого развития металлообработки.

“Их горы обеспечивают им селитру и серу, — писал Клапрот, — и им не приходится для их добывания, подобно черкесам, выщелачивать подстилку овечьих стойл и загородок. Их порох мелкий и отличается особенной силой”.

Всевозможные украшения: серьги, кольца, перстни, диадемы, уникальные навершия для женских шапочек — все это говорит о высоком уровне ювелирного мастерства балкарцев и карачаевцев.

Многочисленные башенные сооружения, склепы и мавзолеи свидетельствуют о высоком уровне камнерезного и строительного мастерства. Есть прямая возможность предполагать, что строительное дело в Балкарии и Карачае выделилось в отдельную отрасль ремесла.

Нет сомнения в том, что в такую же отрасль ремесла выделилось изготовление войлока — киизов, войлочных изделий, бурок, башлыков, головных уборов и т. п. По словам академика И. Гильденштадта, балкарцы все необходимое выменивали на шерсть, толстое сукно домашнего производства, войлоки, лисьи и куньи меха и т. д.

Торговля у балкарцев и карачаевцев в XIV–XVIII вв. была в основном меновая, не за деньги, — писал Э. Кемпфер. Де ла Мотрэ писал, что “деньги настолько мало известны или так редки в этой стране, что торговля совершается путем обмена”. О том, что деньги еще не были в ходу, говорят и археологические находки. Например, в XVIII веке монеты в Балкарии еще служили украшением и подвешивались вместе с бусами на шею девушек из богатых семей.

Балкарцы и карачаевцы вывозили в XIX веке на еженедельные рынки в Они и Рачу многие товары домашнего производства: войлочные ковры, сукна, башлыки, сыры, молочные и мясные продукты. О широких масштабах торговли свидетельствуют находки турецких монет у сел. Ташлы-тала, арабских монет у сел. Верхняя Балкария, Верхний Чегем, Быллым и др.

Множество находок изделий из драгоценных камней и др. говорят также о широком размахе торговой деятельности. По территории Каравая проходил, например, Великий шелковый путь из Хорезма в Византию, что также способствовало торговле. Активную торговую деятельность развернули в Карачае и генуэзские купцы.

По подсчетам авторов XIX века, балкарцы и карачаевцы получали огромные средства за свои сукна, выбрасываемые на рынки Кавказа и других районов. Так, например, в Чегемском обществе в год производилось 114500 аршин, в Баксанском — 108500, Балкарском — 100000, Холамском — 41000 ар. сукна, т. е. на каждый двор приходилось в среднем по 170 аршин сукна. Авторы утверждают, что если продавать это сукно даже по 50 коп., то общая счмма получаемой балкарцами прибыли будет более 195000 рублей. Если к этой сумме, полученной только за торговлю сукнами, добавить прибыль от других товаров, тогда общая сумма будет значительно большей. Сюда надо добавить стоимость бурок, башлыков, мясомолочной продукции и пр. Например, из трех карачаевских аулов в 1878 г. было вывезено 16075 бурок и 3470 полстей сукна.

Выведенная карачаевцами порода овец — карачаевская, прославлена высоким качеством мяса и шерсти. Эта порола овец неоднократно награждалась золотыми медалями и грамотами XIX века в Лондоне, Москве, ярмарках Новгорода и Варшавы и т. д.

Такова была в общих чертах экономическая база Балкарии и Карачая.

ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА БАЛКАРЦЕВ И КАРАЧАЕВЦЕВ

Балкария и Карачай представляют собой почти сплошной горный массив Центрального Кавказа, поэтому их поселения носят горный характер. Одни располагались в высокогорных районах, на склонах горных склонов и на вершинах горных плато, другие на плоскости и в долинах ущелий. Ранние поселения носили характер однофамильных родовых поселений, защищенных родовыми оборонительными комплексами, башнями и пр.

Несмотря на неудобные условия планировки балкаро-карачаевских поселений, в них уже в XIV–XVII вв. археологи выявляют хорошо продуманные и вымощенные улочки, проулки между рядами жилищ.

В горных условиях Балкарии и Карачая основным строительным материалом для возведения жилищ является камень. Но в Карачае наряду с каменными жилищами встречаются и специфические срубные дома из бревен.

Раскопки на Эль-Джурте и обнаружение обгорелых бревен, сведения путешественников XVII–XVIII вв. позволяют констатировать, что срубные дома были характерной особенностью быта карачаевцев. Восточной границей их распространения было Баксанское ущелье, где встречаются и каменные, и срубные дома.

Во всех других ущельях Балкарии дома строились из камня, как и у соседних народов Центрального Кавказа.

Архитектурные особенности и отдельные детали балкарских жилищ XVI века, например, домов Тамука Кулиева в Булунгу, Хаджимурата Кулиева в Верхнем Чегеме (Эль-тюбю), Буллы Забакова в Кюнлюме, Мусарби Малкарова в Верхней Балкарии и мн. др. представляют почти копии архитектурных деталей всемирно известных памятников в Микенах, Египте, гробнице Хнемхотепа в Бени-Хасане, сооруженных за 3000 лет до указанных жилищ балкарцев. “Знакомство с отдельными элементами балкарской народной архитектуры, — пишут архитекторы, — дает возможность особенно реально представить, как происходило зарождение архитектурной и строительной культуры вообще, причем позволяет судить об этом наиболее ясно, поскольку здесь эти зачаточные формы существуют не как археологические отрасли, а действующие элементы еще обитаемых построек”.

ОДЕЖДА И УКРАШЕНИЯ

Одежду карачаевцы и балкарцы шили из домотканых сукон, обработанной кожи, сафьяна, мехов и пр. С развитием торговли и обмена либо вся одежда, либо ее отдельные элементы изготавливались из фабрично-заводских тканей. Археологические находки говорят о том, что сюда доставлялись шелка из Китая, Индии, Персии и из европейских стран. Наиболее полное представление археология дает о женской одежде, которая состояла из меховых и войлочных шапочек с металлическими навершиями, украшенными драгоценными камнями, из шелковых рубашек; плотных платьев из домотканых и фабричных тканей, сафьяновых сапожек, различных накидок и пр. Женский туалет состоял из множества украшений: перстней, колец, серег, туалетных сумочек и т. п. Один из наиболее полных наборов балкарской женской одежды XIV в. можно увидеть в Краеведческом музее г. Нальчика.

Мужская одежда состояла из кафтанов, меховых шуб, ноговиц, горских чабуров и чарыков из обработанной кожи. Обращает на себя внимание “ген-чарыкъ”, которое происходит от древнетюркского слова “ген” — обработанная кожа, а “чарыкь” — это общетюркский термин: обувь, тапки и т. п.

Основным украшением мужского костюма были кинжал, пояс и “хазыры”, вошедшие в литературу как “газыри”. Столь же широко распространен на Кавказе самобытный мужской головной убор — “башлык”, т. е. наголовник, характерный для карачаево-балкарцев еще со времен скифов. Вообще, многие элементы женского и мужского костюма карачаевцев и балкарцев носят на себе явные преемственные черты одежды их предков — скифов, болгар, алан.

Завершая краткую характеристику карачаево-балкарской народной одежды, необходимо сказать, что она оказала существенное влияние на одежду соседних народов. Дело в том, что любое название перенимается народом вместе с самим предметом, например, “галифе”, “фуражка”, “костюм”, “билет” и т. д. Следовательно, бытующий у всех народов Кавказа термин “башлык” не мог получить такое распространение без самого предмета. Если бы этот элемент одежды был изобретен другим народом, то вряд ли у него не нашлось слова “голова”, чтобы назвать на своем языке “наголовник”. То же самое относится и к термину “аркалыкь” — “наспинник”, к термину “газыри” (“хазыр”) — готовый. Дело в том, что этнографы давно отмечают, что первоначально газыри представляли собой готовые заряды для ружей.

ПИЩА И УТВАРЬ

Как отмечалось, пища балкаро-карачаевцев в основном была мясомолочная, как и у их предков: скифов, болгар, алан и др. Из-за нехватки своего зерна, мучная пища была представлена в кухне этих народов гораздо беднее.

Балкаро-карачаевцы обогатили кухню своих соседей всемирно известным айраном и сырами. Среди мясных блюд особое место занимает “жёрме”, бытовавшее у многих тюркских народов Алтая, Средней Азии, Казахстана, Поволжья, Кавказа. Отличительной особенностью кухни балкаро-карачаевцев являлись кумыс, конина, шашлык из жеребенка — казы и т. п. Эти элементы особо подчеркивают преемственную генетическую связь карачаево-балкарцев со скифами, сарматами, болгарами, аланами.

Рассмотренные выше историко-археологические, этнографические материалы, данные говорят об экономическом развитии, являются базой для формирования их духовной культуры, мифологии, религиозных представлений и всего мировоззрения в целом.

ВЫВОДЫ

Балкарцы и карачаевцы представляют собой древнейший народ Кавказа. Уже до монголо-татарских и тимуровских погромов они составляли единый этнос, с одним языком и одной территорией. С XIV–XV вв. начинается их территориальное обособление, при сохранении единого языка, общей культуры, психологии и традиций.

Древнейшими пратюркскими предками их были представители так называемой курганной (или ямной) археологической культуры древнейших кочевых племен-овцеводов. Материальными памятниками этих предков были курганы и могильники в г. Нальчике, у селений Ак-баш, Кишпек, Шалушка, Быллым; у станиц Мекенской в Чечено-Ингушетии, Тифлисской, Казанской, Ново-Титаровской в Краснодарском крае, у сел. Усть-Джегута в Карачае и др.

Кавказско-кочевнический симбиоз предков балкаро-карачаевцев особенно наглядно проявился в сложении знаменитой Майкопской культуры, получившей свое название от кургана в г. Майкопе.

В майкопское время предки карачаево-балкарцев имели тесные этнокультурные и языковые контакты со всемирно известной цивилизацией шумеров Двуречья.

Наследники ямной культуры - скифы, сарматы, а позднее болгары и аланы явились завершающими весь многовековой процесс формирования балкаро-карачаевского народа.

Имеющийся в науке материал доказывает, что балкарцы и карачаевцы на Северном Кавказе проживают уже более 5000 лет. До монголо-татарских погромов их этно-исторической территорией были горы и предгорья Северного Кавказа между реками Лаба и Терек.

ПОЯСНЕНИЯ К ИЛЛЮСТРАЦИЯМ

Рис. 1. Картина мира по Аль-Истахри.

Рис. 2. Распространение культуры пратюрков-ямников (или курганников) в III тыс. до н. э.

Рис. 3. Древнейшая Асия в III тыс. до н. э. на Северном Кавказе (по данным древнегреческих авторов).

Рис. 4. Походы предков балкаро-карачаевцев — скифов в Переднюю Азию через Кавказ (по Е. И. Крупнову).

Рис. 5. Походы скифов из Передней Азии на Кавказ (по Б. В. Техову).

Рис. 6. Причерноморский мир скифов (по А. И. Тереножкину и В. А. Ильинской).

Рис. 7. Причерноморский мир скифов (по Б. А. Рыбакову).

Рис. 8. Переднеазийские соседи сарматов — предков карачаево-балкарцев: Иран при Селевкидах и Аршакидах (III в. до н. в. – III в. н. в. по Ричарду Фраю).

Рис. 9. Сасанидский Иран и Закавказье в период становления Аланского (балкаро-карачаевского) государства (по Фраю).

Рис. 10. Походы монгол на предков карачаево-балкарцев и миграция алан в Монголо-китайскую империю, Венгрию, Молдавию, Византию и Закавказье (по В. А. Кузнецову).

Рис. 11. Предки балкаро-карачаевцев или потомки гуннов: болгары и хазары на Северном Кавказе.

Рис. 12. Алано-болгаро-хазарские войны в VI–VII вв. (по С. А. Плетневой).

Рис. 13. Хазары, аланы и другие горские племена в VII веке (по “Армянской географии” VII века).

Рис. 14. Расселение кавказских болгар в VII–IX вв. (по В. Ф. Генингу и А. Х. Халикову).

Рис. 15. Алания под ударами хазар (по С. А. Плетневой).

Рис. 16. Алано-болгарские и арабо-хазарские войны VIII в. и миграция части алан в верховья Дона и Донца (по В. А. Кузнецову).

Рис. 17. Степи Евразии в VIII–IX вв., с населением которых предки балкаро-карачаевцев были тесно связаны (по С. А. Плетневой).

Рис. 18. Алания, ее города и торговые пути в VI–XII вв. (по В. А. Кузнецову).

Рис. 19. Аланы в период Золотой Орды: сокращение их территории.

Рис. 20. Предки карачаево-балкарцев алано-асы перед монголо-татарским нашествием.

ХРОНИКА ОСНОВНЫХ ДАТ И СОБЫТИЙ

СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абаев М. Балкария. Исторический очерк. Нальчик, 1993.
2. Лайпанов К.Т., Мизиев И.М. О происхождении тюркских народов. Черкесск, 1993.
3. Мизиев И.М. Балкарцы и карачаевцы в памятниках истории. Нальчик, 1980.
4. Мизиев И.М. Шаги к истокам этнической истории Центрального Кавказа. Нальчик, 1986.
5. Мизиев И.М. История рядом. Нальчик, 1990.
6. Мизиев И.М. Очерки истории и культуры Балкарии и Карачая. XIII–XVIII вв. Нальчик, 1990.
7. Сабанчиев Х.-М. А. Пореформенная Балкария в отечественной историографии. Нальчик, 1989
8. О происхождении балкарцев и карачаевцев. Материалы научной сессии. Нальчик, 1960.
9. Очерки истории балкарского народа. Нальчик, 1960.
10. Документы по истории Балкарии. Нальчик, тт. 1–2, 1959, 1962.
11. Карачаевцы. Этнографический сборник. Черкесск, 1978.
12. Из истории Карачаево-Черкесии. Труды КЧНИИ, вып. VII. Черкесск, 1974.
13. Вопросы средневековой истории народов Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1979.
14. Проблемы археологии и этнографии Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1982.
15. Асанов Ю.Н. Поселения, жилища и хозяйственные постройки балкарцев. Нальчик, 1976.
16. Батчаев В.М. О традиционной культуре балкарцев и карачаевцев. Нальчик, 1989.
17. Мусукаев А.И. О Балкарии и балкарцах. Нальчик, 1982.
18. Мусукаев А.И. Балкарский тукум. Нальчик, 1980.
19. Мусукаев А.И. Об обычаях и законах горцев. Нальчик, 1985.
20. Кузнецова А.Я. Народное искусство карачаевцев и балкарцев. Нальчик, 1982.
21. Кудаев М.Ч. Карачаево-Балкарские народные танцы. Нальчик, 1984.
22. Кудаев М.Ч. Карачаево-Балкарский свадебный обряд. Нальчик, 1988.
23. Текеев К.М. Карачаевцы и балкарцы. Москва, 1989.
24. Джуртубаев М.Ч. Древние верования карачаевцев и балкарцев. Нальчик, 1991.
25. Малкондуев Х.Х. Древняя песенная культура балкарцев и карачаевцев. Нальчик, 1990.
26. Ортабаева Р.А. Карачаево-балкарские народные песни. Черкесск, 1977.
27. Рахаев А.И. Песенная эпика Балкарии. Нальчик, 1988.
28. Урусбиева Ф.А. Карачаево-балкарский фольклор. Черкесск, 1979.
29. Холаев А.З. Карачаево-балкарский нартский эпос. Нальчик, 1974.

ФОЛЬКЛОРНЫЕ ТЕКСТЫ

1. Малкъар халкь жомакъла. В 2-х томах. Нальчик, 1959–1963.
2. Материалы и исследования по балкарской диалектологии, лексике и фольклору. Нальчик, 1962.
3. Къарачай нарт сёзле. Черкесск, 1963.
4. Къарачай халкь жырла. Москва, 1969.
5. Малкъар халкь жырла. Нальчик, 1969.
6. Малкъар-Къарачай нарт таурухла. Нальчик, 1966.
7. Малкъар нарт сёзле. Нальчик, 1965.
8. Буруннгулу таурухла бла хапарла. Нальчик, 1980.
9. Джетегейли — джети джулдуз. Черкесск, 1985.
10. Къарачай-Малкъар фольклор. Черкесск, 1987.
11. Къарачай халкь эл берген джомакъла. Черкесск, 1991.
12. Джашауну оюулары. Черкесск, 1988.
13. Малкъарлыланы бла кьарачайлыланы халкь поэзия чыгъармачылыкълары. Нальчик, 1988.
14. Малкъар халкь жомакъла. Нальчик, 1992.
15. Нарт жырла бла таурухла. Нальчик, 1992.
16. Эски жырла. Нальчик, 1993.