ОДЕЖДА И ЕЕ УКРАШЕНИЯ

     Особенности географических и климатических условий определяют сложение чисто утилитарных качеств одежды. Возникла ли она из суровой только необходимости - призванная защитить человека от холода, или при ее зарождении подразумеваются и другие духовные начала - вопрос еще не решен окончательно. Противопоставив себя природе, человек стремился к самоутверждению в ней своей деятельностью. Первобытный человек изменял свою внешность порой до неузнаваемости путем применения доступных средств украшения тела и одежды, расписывал тело разными красками, одевал на себя шкуры убитых зверей, увешиваясь амулетами и талисманами. С помощью последних он как бы ограждал себя и одежду магическими силами. Древний наш предок верил, что таким образом можно обеспечить себе победу над врагами, злыми духами, власть над соплеменниками.. Эти духовные начала, сопутствовавшие одежде при самом ее зарождении, немало способствовали развитию в ней качеств чисто эстетических (66).
     Как один из видов декоративно-прикладного искусства, народная одежда достаточно отчетливо отражает в себе как структуру социальных отношений, так и общий уровень развития экономики. В первобытную эпоху, когда особенно была развита зрелищная сторона жизни, создавались магические обряды по поводу многих жизненных явлений - рождения и смерти, объявления войны или заключения мира, совершеннолетия и свадебных церемоний - уже тогда были намечены различия в костюмах. Костюм военачальника отличался не только от костюма жреца, но и рядового воина. Эта дифференциация одежды еще отчетливее была выражена в классовом обществе. Возросший экономический уровень способствовал развитию более совершенных форм одежды и пышности ее украшений, особенно в той части общества, которая владела средствами производства.
     Особенной красочностью костюма и богатством его форм отличалась средневековая эпоха, когда стремление феодалов подчеркнуть свою власть и независимость выражалось в определенной конкретизации внешних атрибутов.
     Формы одежды менялись в зависимости от уровня производительных сил и смены социального устройства общества, но в ней всегда сосуществовали две основные линии развития - одежда низших слоев населения и костюм знати, которые всегда существенно отличались друг от друга. С другой стороны, эта же дифференциация одежды способствовала обогащению ее общенациональных форм через взаимопроникновение отдельных элементов. Важным условием в развитии одежды является и ее способность творчески перерабатывать и приспосабливать к внутренним потребностям всевозможные заимствования у соседних народов. Таковы необходимые предпосылки создания форм народного костюма.
     Эти закономерности отразились и в дошедшей до нас народной одежде балкарцев и карачаевцев, которая тоже складывалась постепенно из разных культурных компонентов. Направленная на удовлетворение самых разнообразных жизненных потребностей, в лучших своих образцах, она была проникнута постоянным и неизменным художественным единством. Выяснению именно этих черт в карачаевской и балкарской одежде в основном и посвящается эта глава. На сохранившихся материалах этого вида народного искусства автор попытается проследить развитие главнейших его форм в пределах XIX-начала XX века.
     Указанная хронологическая ограниченность обусловлена скудностью фактического материала, отсутствием публикаций на эту тему. Материал по народной одежде балкаро-карачаевцев в настоящем своем составе не позволяет с достаточной убедительностью делать глубокие художественно-стилистические обобщения, ибо некоторые ее компоненты подчас невозможно отделить от культуры соседних народов. Разграничение трудно провести и в силу широкой распространенности общих форм в кавказском костюме с давних пор, а также по причине запутанности некоторых положений, связанных с происхождением тех или других его форм и процессов взаимовлияния.
     Таким образом, задача настоящей главы сводится, с одной стороны к рассмотрению общих художественных признаков, объединяющих все разнообразные формы одежды народов Северного Кавказа, а с другой стороны - установлению некоторых детальных признаков, касающихся собственно одежды балкарцев и карачаевцев, а также к выявлению его художественных, бытовых и социальных разновидностей.
     Необходимо отметить, однако, что специфичный характер расслоения социальных групп у карачаевцев и балкарцев способствовал сохранению общности бытового уклада, что позволяет в понятие “народный” включить формы национальной одежды, выработанные также верхушкой феодального общества. Хотя при этом, конечно, приходится учитывать известные разграничения как в выборе качества тканей и их расцветки, так и в формах их украшений. Это ведь определялось состоятельностью, торговыми и иноплеменными связями, производственными занятиями групп населения.
     Народная одежда - это та отрасль творчества, которая еще совсем недавно тесно смыкалась с жизненным укладом народа. В силу исторических условий она крайне плохо представлена в настоящее время в музеях и в национальном быту. Поэтому трудно со всей достоверностью проследить историю развития ее основных видов. Это возможно сделать лишь с помощью литературных источников, бытовых фотографий, аналогий с костюмом соседних народов, а также привлечения археологических материалов.
     Большое значение в выяснении наиболее ранних форм национальной одежды карачаевцев и балкарцев имеет знакомство с памятниками культуры их тюркоязычных предков - половцев. По каменным статуям, находимым в большом количестве в степном Предкавказье, можно составить довольно подробное представление об одежде кочевых племен (95, с. 25-52). Известно, что именно от степных кочевников идет обычай ношения штанов как мужчинами, так и женщинами. Этот обычай, когда-то связанный с необходимостью езды верхом, сохранился у многих народов.
     Прямую линию преемственности, связывающую одежду ряда кавказских народов с одеждой, изображенной на “каменных бабах”, прослеживает Н. И. Веселовский (27, с. 28 - 32). О каменных половецких изваяниях писали многие исследователи, обращая внимание на довольно подробно проработанные детали костюма как на женских, так и на мужских статуях. П. С. Уварова отмечала “совершенно особый тип каменных фигур, встречаемых на Кубани, вдоль кавказского предгорья”, в одежде которых она видит “тонкие черкески, перетянутые поясом и отделанные галунным орнаментом..., что напоминает нынешние” (113, с. 95). Описывая латы из твердой кожи, “очень дурно сидящие и неудобные”, В. Рубрук упоминает о связях кочевых татар с кавказскими народами: “Они приобретают латы у алан, которые умеют хорошо изготовлять их” (99, с. 169).
     Стеганый плотно прилегающий к туловищу кафтан, напоминающий некоторые виды современного кавказского бешмета, подметил на знаменитом Этокском памятнике еще и И. Гюльденштедт (125). Подробно останавливается на связях отдельных деталей костюма, изображенного на древних каменных статуях, с кавказской одеждой XIX - XX веков В.Ф. Миллер (83, стр. 121). Местные кавказские традиции отчетливо отражены и в материалах по археологии Кавказа в книге П. С. Уваровой, которая прослеживает связи древней одежды, обнаруженной в могильниках Махческа, с современными ее формами (112, с. 173, 258). Интересные сведения о формах одежды алан, зафиксированной в археологических материалах, приводит Т. Д. Равдоникас (97, с. 198-208). Упоминаются те же кафтаны, украшенные бубенчиками, бляшками, золоченой кожей. Наглядное представление об одежде XVII века у “черкесских татар” оставил голландский путешественник Я. Стрейс. Описывая довольно обстоятельно как женский, так и мужской костюмы, он дает и любопытные их изображения (106, с. 215, табл. между с. 216-217).
     Не сохранившиеся до наших дней, но зафиксированные в альбоме полковника Д. А. Вырубова фрески часовни в Черекском ущелье помогают представить характер мужской одежды эпохи христианства в этих краях (29). Отдельные детали древней кавказской одежды, пр1авда, в самых общих чертах, можно угадать и на изображениях) имеющихся на дольменах аланского времени (67, с. 108-109).
     Непосредственно балкарскую и карачаевскую одежду в ее уже вполне сложившемся виде можно увидеть запечатленной на рисунках и фотографиях в книге немецкого путешественника Готфрида Мерцбахера, который побывал в горах Центрального Кавказа в конце XIX века (127, с. 548). Важное значение для изучения переходных форм карачаевской и балкарской одежды представляют те археологические материалы, которые относятся ко времени проникновения в горные .ущелья степных кочевников.
     Большой вклад в дело изучения одежды карачаевцев и балкарцев сделан работами Е. Н. Студенецкой. В исследовании по кабардинскому костюму она подчеркивает интересную и важную в данной работе мысль о сходстве основных форм горского костюма в целом (107, с. 225). Этой же точки зрения об общности кабардинской и балкарской одежды придерживается и Г.X. Мамбетов (75, с. 261).
     Как материал для изучения национальной карачаевской и балкарской одежды в работе использованы фотоколлекции из архива КБНИИ, отдельные предметы из фондов краеведческого музея КБДССР, а также полевой материал, собранный автором данной работы во время экспедиций и командировочных поездок в Балкарию и Карачай и зафиксированный в фотографиях и рисунках. Украшения одежды, сохраняющиеся в некоторых карачаевских и балкарских домах как особая ценность (правда, часто это отдельные фрагменты или разрозненные предметы), тоже будут рассматриваться в разделе украшений.
     В сложении форм народной одежды решающую роль всегда играл материал, из которого она изготовлялась. Как во всяком скотоводческом хозяйстве, для одежды карачаевцами и балкарцами применялись шерсть, кожа, мех. Домашнее производство, развившееся в условиях натурального хозяйства, долгое время удовлетворяло основные потребности семьи. И только с усилением торговых отношений стали проникать в народную среду хлопчатобумажные и шелковые ткани.
     Весь цикл приготовления шерсти (за исключением стрижки овец) выполнялся женщинами каждого семейства. Прядение нитей производилось на самом примитивном приспособлении - веретене, вращаемом движением руки. Почти на таком же уровне - лишь на рабочих движениях рук - основывался принцип действия и ткацкого станка. Подробно он описан у русских исследователей кустарных промыслов Кавказа: “Весь ткацкий станок... состоит из нескольких чурбаков или камней и скалок и может быть сделан в течение одного дня; а между тем насколько сукно дагестанское красивее и лучше того, которое ткут русские крестьянки или казачки на более совершенном станке!” (77, с. XXXII). Совершенно справедливо отмечал О. Маргграф, что “эту простоту и несложность орудий местные работницы вознаграждают неутомимостью в труде и замечательною ловкостью рук” (77, с. XXXII).
     Широко использовался при изготовлении одежды плетеный шнур (“чалыу”), о котором упоминал и Маргграф. Он имел самое различное назначение: служил для укрепления швов одежды, обшивки ее краев, изготовления петельных пуговиц, а также и украшения башлыков и женского платья. Шнуром выкладывались узоры и сетки на девичьих шапочках. Применялся такой шнур при ношении оружия, для завязок бурки и т. п. Плелись шнуры из шелковых, а часто и из металлических нитей. Для самой ответственной отделки нарядного платья мастерицами изготовлялись более широкие ленты из металлических нитей - “галуны” очень сложных узорных переплетений. О процессе плетения галуна, при котором мастерица беспрерывно должна делать самые разнообразные движения, постоянно сохраняя при этом напряженное внимание, хорошо пишет Маргграф, пораженный сложностью манипуляций рук мастерицы, имеющей дело со “сложною системою карт, доходящих числом до 150 штук (77, с. XXXII).
     Металлические нити (золотые и серебряные) привозились на Северный Кавказ из Турции или Крыма (107, с. 227). Из привозимых материалов в одежде балкарцев и карачаевцев большое применение в период развитых торговых связей получили также хлопчатобумажные ткани для нательного белья и шелковые, бархатные, парчовые - для нарядных или свадебных одежд.
     Применение меха у балкарцев и карачаевцев, живущих в условиях горного климата с его резкими температурными колебаниями, очевидно, должно было быть шире, чем в соседних равнинных районах. Овчины местной выделки шли на изготовление шуб, которые носили старики, но которые не возбранялось носить и женщинам, особенно пожилым. На богатые женские шубы использовался и привозной мех. Так, бархатные платья, например, иногда подбивались беличьим мехом. Мужские папахи делались также в отдельных случаях из дорогого бухарского каракуля. Но в основном, конечно, на изготовление мужских головных уборов шла овчина, выделываемая в собственном хозяйстве, как и войлок для летних шляп.
     Для обуви употреблялась кожа тоже домашнего производства. С этой целью брались, смотря по назначению, кожи бараньи, бычьи, козлиные. Способ выделки как меха,
     так и кожи в хозяйствах балкарцев и карачаевцев, по всей вероятности, совпадал со способом, описанным О. Маргграфом у осетин и ногайцев (77, с. 146-177). Этому могли способствовать те же исходные материалы, одинаковые жизненные потребности и давний взаимообмен ремесленными навыками. Сафьян, который довольно широко применялся в отделке верхней одежды и для изготовления нарядной обуви, привозился из Крыма и Турции.
     Органической частью в горскую одежду входили оружие и металлические украшения. “В прежнее время были у балкар хорошие оружейные мастера, но теперь они встречаются очень редко”, - писал Н. А. Караулов (54, с. 138). Во второй половине XIX века на Северном Кавказе парадная мужская и женская одежда украшалась, главным образом, изделиями дагестанских оружейников и ювелиров (56, с. 58).
     Но материалы своего домашнего производства, в основном, определяли сложение национального характера одежды. Особенно наглядно выразилось это в ее цветовой гамме. Поскольку основу почти всех частей костюма составляло сукно собственной выделки, то вполне понятно, что естественный цвет шерсти, черно-белая тональность стала доминирующей в одежде. Эта сдержанная цветовая гамма в течение веков не могла не сказаться на воспитании народного вкуса. “Вообще ни кабардинцы, ни балкарцы не любили яркие цвета, пеструю одежду”, - отмечает Г. X. Мамбетов (75, с. 275). При изготовлении одежды варьировалась и густота серого тона, в зависимости от соотношений черной и белой шерсти.
     Белая шерсть ввиду ее непрактичности в крестьянской среде не употреблялась, она стала привилегией дворянского сословия, а в народной одежде применялась только для таких деталей, как башлык, шляпа, бешмет, которые в силу контраста должны были оттенять сдержанную тональность верхней одежды.
     Для получения более глубокого черного цвета сукно окрашивалось отваром из коры дуба и ольхи. Об этом способе уже говорилось в связи с окраской ковров. Здесь же одним из популярных красителей, применявшихся для окраски как шерстяных, так и шелковых тканей, был отвар барбариса, который придавал шерсти оранжево-красный тон. Для получения более ярких красных оттенков отваривались корни марены. Вероятно, именно поэтому красный и оранжевый
     цвета издавна стали излюбленными в женской праздничной одежде. Даже покупная ткань для платьев, кафтанчиков, платков предпочтительно выбиралась из этих теплых, празднично насыщенных тонов. Такие же цвета, как голубой, фиолетовый, зеленый в карачаевской и балкарской народной одежде появились сравнительно недавно.

Hosted by uCoz